Автобиография родезийского боевого пилота

Визиты в AP Alpha и Bravo прошли достаточно хорошо, хотя было совершенно очевидно, что большинство мужчин в лагерях были кем угодно, только не настоящими ЗАНЛА. Нескольких постоянных посетителей было легко заметить, потому что у них были стандартные штурмовые винтовки АК-47, которые были в отличном состоянии. У остальных были старые побитые винтовки SKS, которые не использовались более десяти лет, за исключением нескольких, выданных LTTS в 1972 году. В миссии Мэримаунт (AP Bravo) Я видел полдюжины современных швейцарских снайперских винтовок. Они, очевидно, были совершенно новыми, никогда не подвергались суровым условиям буша, но ни у одного не было боеприпасов.

Я держался очень близко к Рексу Нхонго, куда бы он ни пошел, на случай, если кто-нибудь решит напасть на меня. Я заметил, что Лукаут и Дюмизо делали то же самое и что генералы Экленд и Барнард в сопровождении бригадира Гердона держались поближе к офицерам CFM.

Из всех точек доступа ZANLA, которые мы посетили, я лучше всего помню точку доступа Charlie. Она располагалась в заброшенной школе Ньягома на крайнем северо-востоке. Здесь заключенных ЗАНЛА разместили в палатках британской армии, установленных в ряд под лесом великолепных деревьев, которые образовывали непрерывный навес на многих акрах.

Эта фотография была сделана в конце визита во время остановки для дозаправки в Карибе. Слева: Рекс Нхонго, неизвестный, заменяющий Тунгамираи, генерал Акленд, впередсмотрящий Масуку, бригадный генерал Гердон, ПБ, генерал Барнард и Думисо Дабенгва .

Во время нашего брифинга в одной из аудиторий, проведенного австралийскими офицерами CFM, на Санитарном кордоне, примерно в пяти километрах к востоку от нас, взорвалась наземная мина. Прошло несколько минут, прежде чем взорвалась вторая мина, в результате чего старший сотрудник AP из ZANLA поднялся из-за моей спины и подошел к Рексу, который сидел прямо передо мной. Он наклонился и прошептал Рексу на ухо: “Мадора ва тука” . Это разозлило Рекса, который громким голосом спросил мужчину, не считает ли тот его глухим. Конечно, он слышал, как взрывались мины: “Должно быть, их привели в действие павианы”.

После брифинга мы прогулялись по лагерю к открытому участку земли, где более 1500 вооруженных людей стояли в пять рядов глубиной с трех сторон прямоугольным строем. Мы расположились в центре четвертой стороны, и Рекс Нхонго переместился в центр квадрата, чтобы передать собравшимся то же послание, которое он передавал на каждом сборном пункте. Это означало, что война закончилась, и все должны были работать вместе, чтобы создать новое Зимбабве. Он привел с собой двух старших "товарищей" из RSF, чтобы доказать, что он уже сотрудничал со своими предыдущими врагами. Он ничего не сказал о британцах.

Закончив свое выступление, он жестом пригласил меня выступить перед собравшимися и представил меня на языке Шона. “Это товарищ капитан группы ПБ, некогда наш враг в небе, но теперь мой друг. Он расскажет вам, зачем пришел к вам.” Я спросил Рекса, должен ли я говорить на местном наречии. “Конечно, нет”, - сказал он, - “Я не хочу, чтобы эти люди знали, что ты понимаешь их язык. Я переведу то, что вы скажете ”. Итак, я сделал серию коротких заявлений на английском, и Рекс передал их в Шоне.

Справа налево: генерал Барнард, генерал Экланд, ПБ, Думисо Дабенгва и впередсмотрящий Масуку .

В какой-то момент Рекс неверно истолковал то, что я только что сказал, я думаю, намеренно, поэтому я попросил его исправить это. Он немедленно сказал мужчинам, что я не удовлетворен его интерпретацией, и исправил ошибку. Я кивнул в знак согласия и завершил то, что должен был сказать, на посредственном языке Шона. Только в Африке такие аномалии могли пройти без шума. Затем Рекс возглавил собрание песней, как это было принято у ЗАНЛЫ в конце каждого собрания.

Только люди, которые слышали массовые африканские голоса на открытом воздухе, поймут силу, богатство и чистоту звука, исходящие от людей, которые идеально гармонизируют друг с другом без подготовки или усилий. Я ненавидел текст песни chimurenga, но громкость и красота голоса пересилили нежелательную расовую ненависть, выраженную в словах.

Покинув нашу позицию, все головы повернулись, чтобы посмотреть, как мы проезжаем позади одного эшелона, когда я заметил знакомое лицо. Я немедленно отделился от официальной группы и прошел через пять рядов озадаченных людей, в основном вооруженных муджибас. Человек, к которому я направлялся, резко отвернулся.

Когда я подошел к нему, я спросил: “Эй, Тимоти, что ты здесь делаешь?” Ответа не последовало, и он по-прежнему смотрел в сторону от меня, уставившись себе под ноги. Принимая этот отказ, я сказал: “Веди себя прилично, Тимоти. Навести меня, когда доберешься до Солсбери”.