Автограф президента

— Во-первых, совершенно ясно, что Хансену было поручено вести мое целенаправленное изучение. — Про себя я всегда называл Рольфа по имени, но сейчас шла официальная беседа, поэтому, подобно шефу и Федорину, я тоже стал называть его по фамилии. — Именно поэтому он отказался работать через тайники и на каждой личной встрече по своей инициативе затрагивал различные международные проблемы. Во-вторых, попытка выявить мои связи означает, что контрразведка стремится получить данные, уличающие меня в разведывательной деятельности, и таким образом создать вербовочную ситуацию.

— А зачем им тебя вербовать? — усомнился шеф. — Ну, положим, у себя в стране они еще могут на что-то рассчитывать. Но через год, от силы два ты бы все равно уехал, и что тогда?

Скворцов трезво смотрел на вещи и по-своему был прав. Контрразведка страны, в которой мы работали, при всех ее достоинствах не относилась к числу ведущих секретных служб мира, и, честно говоря, с ее стороны было бы большим нахальством делать вербовочное предложение представителю одной из самых уважаемых разведок, имеющих такие давние и славные традиции. Не знаю, кого как, но меня коробило от одной мысли, что Боден и его подчиненные принимают меня за «шестерку» и всерьез рассчитывают заставить меня на них работать. Что ни говори, а масштаб был мелковат.

— Я думаю, они работают на американцев, — поддержал меня Федорин. — А возможно, и вместе с ними. У них же в рамках НАТО заключено соглашение о сотрудничестве, и потому они действуют по скоординированной программе. И вообще, в деле Хансена с самого начала чувствуется рука американцев. Уж больно знакомый почерк!

Мне очень хотелось, чтобы Федорин оказался прав, такой вариант меня больше устраивал: все-таки американцы были более солидными партнерами, и в любом случае противоборство с американской разведкой с профессиональной точки зрения было намного почетнее. Уж если проигрывать, то по крайней мере достойному противнику!

Теперь, когда были найдены ответы на самые главные вопросы, оставалось решить, что же в этой ситуации следует предпринять, чтобы по возможности сократить размеры нанесенного нам ущерба.

Первый и самый простой вывод заключался в том, что мне следует под прикрытием массового отъезда членов семей в связи с окончанием учебного года потихоньку покинуть страну, так как ничего хорошего мне в ближайшем будущем не светило. Этот вывод напрашивался сам собой, до него можно было додуматься еще тогда, когда у меня под ремнем затрепыхался «щекотунчик». Именно в тот момент моя душа должна была отделиться от тела и улететь в Москву, потому что с этой минуты мое дальнейшее пребывание в стране становилось не только бессмысленным, но и опасным.

Не буду кривить душой — лично меня этот вывод совсем не радовал, поскольку в мои планы не входил досрочный отъезд на Родину, но тем не менее я воспринял его по-философски. Каждый разведчик, работая за границей, постоянно должен быть готов к любым неприятностям, в том числе и к таким, после которых приходится спешно покидать страну. Мне однажды пришлось оказаться в подобном положении, так что кое-какой опыт у меня уже был.

Перефразируя известное изречение эпохи немого кино, можно сказать, что в профессии разведчика, как и в профессии святого, главное — вовремя смыться!

Хоть и был этот вывод самым простым, но простой — еще не означает самый лучший. Потому что как только контрразведка узнает, что я без видимой причины покинул страну, не предупредив об этом Рольфа, она сразу догадается, что ее замысел не удался, и, чтобы хоть как-то компенсировать свою неудачу, постарается развязать очередную антисоветскую кампанию. Впрочем, то же самое случится, если я останусь в стране, но контрразведка придет к заключению о бесперспективности моей разработки.

В общем, с какой стороны мы ни рассматривали создавшуюся ситуацию, любой ее исход ничего хорошего нам не сулил.

— В этом деле без Центра нам не обойтись! — видя, что мы окончательно зашли в тупик, сказал Скворцов и вырвал из блокнота бланк шифртелеграммы.

Общими усилиями мы изложили на этом бланке все, что произошло накануне вечером, шеф вырвал еще один бланк, и на нем как раз уместился прогноз относительно того, что произойдет, если я уеду. Закончили мы телеграмму так:

«Учитывая изложенное, полагаем, что избежать нежелательных последствий можно будет только в случае, если мы продолжим работу с Хансеном. Однако мы пока не видим, в каком направлении следует вести эту „игру“ и как ее завершить. Если Центр поставит перед нами конкретную цель, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы мероприятие прошло успешно».

Ответная телеграмма была получена нами быстрее, чем мы думали, и состояла всего из трех строк: