Автограф убийцы

– Не угадали. Сам Фирузов командовал. Ему, видите ли, хотелось, чтобы площадь помещения была свободна для работ! Влез куда не следовало, вот и получил свое. Я ему сразу говорил, что надо в три ряда выкладывать. Он только отмахнулся от меня. А теперь разве докажешь, что это его распоряжение было? Да и какая, в сущности, разница? Я с себя вины не снимаю. Надо было настоять на своем или по-тихому блоки переложить, как мы обычно делали. А я в бутылку полез. Обиделся, что Фирузов при ребятах мои указания оспаривать начал. Пусть, думаю, лежат. Вот развалится его пирамида, материал попортится, тогда я ему и напомню, кто в этом виноват. Кто ж мог предположить, что так все обернется, – тихо закончил Пашкевич.

– А забор когда ремонтировали? – перешла я к следующему вопросу.

– Вы и об этом знаете? – удивился прораб. – Тут-то Фирузов вообще не при делах. Это наркоши местные балуются. Там, за забором, у них что-то вроде блатхаты. Сарайчик хлипенький. Так наркоманы и алкаши со всего района в нем собираются. И участковые их гоняют, и сторожа наши, а они все равно туда возвращаются. Я Анатолию Борисовичу, директору нашему, докладывал. Просил разрешения получить на снос ветхой постройки. Да у него все руки не доходят, а без разрешения сараюшку снести не решаются. Вроде как владелец у нее имеется.

– А забор-то тут при чем? – напомнила я.

– А при том, что обитатели этого сарая время от времени со стройки кое-что приворовывают. Ущерб небольшой, а вот забор уже несколько раз чинить приходилось. Починим, починим, а они опять в том же месте листы снимут, и на стройку. Пошарят, приглядят, что утащить можно, и затихнут на несколько недель.

– Сторожа-то куда смотрят? – спросила я.

– А что сторожа? Они свое дело делают. Про дыру в заборе своевременно сообщают. Но, если начальство ничего не предпринимает, значит, все их устраивает. Это сторожам лишняя головная боль, всякий сброд со стройки гонять. Вот если бы алкаши эти что-то существенное стащить умудрились, тогда, глядишь, и решился бы вопрос с сараем, – пояснил Пашкевич.

– В тот день, когда Фирузов погиб, забор был цел?

– Разобран. Как раз перед праздниками я лично проверял его состояние, и все листы были на месте. А после того, как тело Фирузова нашли, следователь обходил территорию и обнаружил в заборе дырку. Видно, за праздники наркоши успели его «подправить».

– И последний вопрос, – заметив, что прораб стал все чаще на часы поглядывать, сказала я. – Не подскажете, для каких целей применяется подобный материал в строительстве?

Я вынула из кармана кусок пластической массы, который прихватила со стройки, и протянула его Пашкевичу. Он взял кусок в руку, помял, повертел и, вернув обратно, спросил:

– Это какой-то тест, да?

– Какой тест? – не поняла я.

– Вам лучше знать, – произнес Пашкевич. – Знания мои в области строительных смесей проверить или отпечатки пальцев получить. Я в этом не разбираюсь. Никогда в жизни криминальными историями не увлекался. Даже Агату Кристи не жалую.

– Никакой это не тест, – заверила я. – Просто хочу узнать название этого вещества и для чего оно применяется. Специальный герметик?

– Да какой герметик, Татьяна? Вы что, смеетесь надо мной? Это же обычный пластилин! – возмутился Пашкевич.

Я уставилась на серый комочек в моих руках. Пластилин? На стройке? Интересно! Быть может, я и не напрасно по ней лазила.

– Значит, вы такой материал при отделке внутренних помещений не используете? – как можно спокойнее спросила я.

– Ясное дело, не используем. С этим вопросом вам лучше в детский сад идти. Они вас просветят, как с ним обращаться и для чего применять, – приняв мой вопрос за шутку, засмеялся Пашкевич.

– Так я и поступлю, – заверила я. – Ну, что ж, не смею вас больше задерживать. Вы и так, наверное, на встречу уже опоздали. В качестве компенсации могу предложить подвезти до бара. Я на машине.

– Спасибо за предложение, но нет. Сам доберусь, – отказался Пашкевич, вставая.

Он проводил меня в прихожую, подождал, пока я дойду до подъездного тамбура, и только после этого закрыл дверь. Щелчок замка эхом отозвался в пустом подъезде.

Глава 3

Я сидела у открытого окна в своей однушке и размышляла. Во дворе раздавался гомон ребятни, опьяненной долгожданной свободой от школьной повинности. Начало лета – самая лучшая пора для школьников. Можно ни о чем не думать, никуда не спешить, а целыми днями гонять по окрестностям, сверкая босыми пятками. Это обстоятельство делало детские голоса настолько пронзительными, что счастливые крики долетали даже до седьмого этажа. У меня и у самой в начале лета настроение всегда становилось приподнятым. Видимо, подсознание срабатывало, как в детстве. Оттого и крики не приносили раздражения, как в хмурые осенние дни.

От Пашкевича я направилась прямиком домой. Для начала информации было достаточно. Теперь требовалось суммировать полученные сведения и решить, стоит ли копаться в этой истории. Признаться честно, личность Дениса Фирузова уже вызвала мой интерес. Слишком противоречивые отзывы давали о нем те, кто был знаком с ним лично.