Автомобиль у поребрика

По крайней мере, одно здесь оставалось неизменным: пунктуальность и нетерпимость к опозданиям. Университет приучил Наума к дисциплине и чувству времени. С этим багажом ему потом было легче в армии, где новобранцев приходилось долго и строго приучать рассчитывать время.

Поставив "рэйндж-ровер" на университетской парковке, Наум подтянул галстук, надел солнцезащитные очки и бодро зашагал к турникету, возле которого его уже дожидалась сотрудница Университета.

Науму было 49 лет. Высокий крупный мужчина с орлиным носом и стильной проседью в густых черных волосах, Гершвин выглядел очень представительно в темно-синем костюме с белой рубашкой. Многие, особенно женщины, находили, что он похож на киногероя.

– Впервые попаду в святая святых Университета, в ректорат, – сказал он сопровождающей после обмена приветствиями.

Дама в бежевом костюме улыбнулась в ответ:

– Заодно и осмотритесь. У нас тут столько изменений! Вы когда выпускались?

– В 1995 году.

– Вы тут, наверное, многого не узнаете. Столько времени прошло!

– Но все равно родные стены, наша альма-матер, как говорится… И, эх, давно ли сам таким был, – Гершвин проводил взглядом группу весело беседующих студентов, спешащих в главный корпус, – и где мои двадцать лет…

В ректорате его попросили подождать в приемной: в кабинете проходит еще одна встреча. Безупречно вежливая секретарша принесла ему на красивом подносе кофе и печенье. Увидев свои любимые имбирные галеты, Наум подумал, что к встрече с ним готовились загодя и узнали, что "модный лоер" предпочитает сухое печенье с имбирем и крепкий кофе по-восточному, не разбавленный ни сливками, ни сахаром, ни сиропом. "Кофе должен быть кофе, а не смесью бульдога с носорогом, – говорил Наум, – все эти добавки только портят напиток!"

Гершвин не спеша допивал кофе, когда массивные двери кабинета открылись и вышла оживленная группа людей с бейджами преподавателей Университета. При виде женщин адвокат галантно поднялся с кресла. И чуть не шлепнулся обратно, когда вышел весело смеющийся молодой человек в джинсах, белой водолазке и кожаной жилетке: "Едрит-Мадрит! А я и не знал, что Витек тоже здесь! Мир тесен, а Петербург – город маленький, совсем как в кино!"

– Наум Моисеевич, вот так встреча, – улыбнулся ему Морской. – Какими судьбами?

Наум ощутил, как во внутреннем кармане пиджака шелестит письмо Коляна и ответил:

– Наверное, как и вы, зван сюда в качестве почетного гостя.

В прошлом году Виктор и Ника оказались в одном отеле с Наумом на южном курорте. Гершвина хотела нанять для защиты своих интересов профессиональная мошенница. И, когда ее через несколько дней нашли убитой, следователь Панферова заподозрила в том числе и адвоката, у которого вышел неприятный разговор с несостоявшейся клиенткой накануне убийства. Отводя от себя подозрения, Наум, Ника и Виктор раскрыли преступление, опередив местных сыскарей. И открывшаяся правда огорошила их… А Наум даже вызвался защищать убийцу бесплатно, чего обычно никогда не делал.

– Не сможете ли вы после встречи переговорить со мной? – спросил Виктор. – Тут возникла одна деликатная проблема, возможно, как раз по вашей части.

"Эк привалило: и Колька на что-то "ошеломительное" намекает в письме, и Ника подбросила новых клиентов, и у Витька деликатная проблема, и на всё это – один я! Да еще надо с юными юристами побеседовать, ума им вложить… Кручусь, как говорила героиня фильма, словно вор на ярмарке, везде стараюсь поспеть! Ну да ладно, привычная ситуация, чего уж тут жаловаться!"

***

После встречи в ректорате Наум позвонил Виктору и они встретились в Аллее славы, среди выстроившихся в два ряда бюстов выдающихся ученых, академиков и докторов наук.

– Ника попросила выручить ее любимый спортклуб, на который кто-то наехал, – сообщил Наум, – мне все ясно с первого слова: склочная баба завалила дирекцию жалобами, накатала телегу в прокуратуру, а у самой репутация аховая, в анамнезе сотни жалоб и негативных отзывов и на соседей, и на персонал "Перекрестка" у дома, и на транспорт, и на коммунальные службы, и чуть ли не на погоду; все обижают бедную женщину… В общем, не будь я Гершвин, если она не заберет свой иск с извинениями. Я там уже парочку "обезьян" нарыл… А сегодня пришло письмо от бывшего однокурсника… С самого выпуска мы с ним не виделись, и я удивился, почему вдруг он решил обратиться за помощью ко мне. Вроде у него случился с кем-то конфликт и принимает нежелательные обороты. Но почта наша, Виктор Ильич, работает, так сказать… как бы это выразить?

– Через "мадам Сижу"?