Awakers. Пробудители. Том 3

– Понятия не имею, я не справился, – напоминает он и вздыхает как всегда меланхолично, но будто ветерком тёплым в ухо дунуло. – Ты лучше всего этого. Не загоняйся, кот. Ты гораздо, гораздо лучше.

Забавнее всего, что он в самом деле знает. Но Сидни прав в другом: больше всего сейчас хочется выпить. Но не радостного шампанского, как обычно, а чего-нибудь, чтобы ужраться в хлам, позвонить папе и реветь пьяным олухом, чтобы он забрал его отсюда; а потом отрубиться к чертям собачьим до самого конца света.

Но Саймон обещал, что больше не будет, а значит и он тоже.

? ? ?

Папе он всё равно звонит, но не ревёт олухом, а несёт что-то про погоду и пейзаж за окном, заурядное и угрюмое.

– Ребёнок, ты не приболел? – переживает папа. – Звучишь неважно.

– Пап, ты что, газет не читаешь? Я «болезненно трезвый», – фыркает он в трубку и поясняет. – Заебался просто.

– Разъебись обратно, пожалуйста, – распоряжается папа. – Расслабься. Серьезно, Трой, ты в порядке?

Он бы и рад, конечно, расслабиться но он сам «наложил сухой закон на группу», как говорит Майк, а курить уже давно бросил. Ну как бросил?

– Очередная последняя? – иронизирует названный идол группы.

– Ой, заткнись, Саймон, – огрызается он. – Да-да, вот такое я трепло безвольное.

На самом деле, Саймон тоже трепло безвольное, и ему дико стыдно за то, что уже второй раз он делает вид, что водка не пахнет. Трой категорически не согласен, что дурные привычки никогда по-настоящему не бросаются, докуривает как последний раз в жизни, выкидывает в трубу ментальную медальку за достижение, и снова обещает себе «никогда больше».

Хуже всего, что он в порядке, в образцово-показательном злоебучем порядке. Без единой нездоровой привычки – хоть на выставку отправляй. Единственный плюс всего этого треклятого ЗОЖа: бежать он может очень долго. Гораздо дольше Саймона. Объективно (наверное, скорее всего) он реально в хорошей физической форме и хочется спросить в толпу: какого хуя?

Он боится, что коллеги не будут малодушничать, уличат нарушителя и сдадут ему, как сдала Эмма, потому что он хоть и «нехаризматичный», но все равно лидер группы и несёт ответственность за Саймона. А он, конечно, в порядке и отличной физической форме, но чисто по-человечески просто не вывозит.

Ещё больше он боится, что в один прекрасный день, пока он отвернётся, кто-нибудь из его любимых алкашей залезет в бутылку так далеко, что не сможет выбраться обратно. А он просто ляжет рядом и сдохнет от стыда и горести.

? ? ?

Ночью он разглядывает обои напротив кровати и убеждает себя, что он слишком взрослый и здравомыслящий для всей этой ебанины. Но на следующий день всё равно чаще смотрится в экран монитора, чем в зеркало, чтобы убедиться, что вот здесь все его слова переврали, а тут вообще ничего не оставили, зато описание красочное.

«Ну и хер с ним», – думает Трой и покупает кофту с капюшоном себе назло просто потому что может позволить себе потратить кучу денег на то, что ему не нравится. Она слишком тёмная по цвету, возмутительно среднего размера, и наверняка ему не идёт, а он даже не пытается её украсить. Комфорта она приносит мало, в итоге он всё равно выглядит «издёрганным и беспокойным». Но он греет хотя бы, этот унылый кусок одежды, потому что в последнее время он мёрзнет постоянно и согревается только в свете прожекторов.

? ? ?

Он помнит, как затащил Сидни в магазин за шмотками, потому что зачем стирать, когда можно купить новые? Пока сам он завис у стенда с дешёвыми очками в ярких оправах, Сидни неспешно, но внимательно изучает футболки с принтами, особенно Дональда Дака, который, судя по лицу настроен как всегда решительно.

– Очень твоё, – протягивает Сидни.

– Только не «M», ненавижу этот размер, – хнычет Трой.

– Чем тебе буква не угодила?

– Мне нравятся «иксы» на бирочках, другие буквы ещё куда ни шло, но «М» – это хуже всего, типа средний, средний – это невидимый.

– Пояснительную бригаду в студию, – допрашивает приятель.

– Ну это как… Если я ограблю банк, и потом свидетелей будут спрашивать «опишите грабителя», а они скажут: «Ну он был среднего роста, среднего размера»…

Сидни закипает от смеха:

– Ты что угодно, кроме «среднего».

– Но на ярлыке-то другое написано.

Приятель со вздохом достает маркер из кармана, что-то чиркает с изнанки на пресловутой футболке с Дональдом Даком и протягивает ему.

– Меряй, бери, пошли на кассу. Я заплачу.

На бирке красуется надпись «XM». Футболка сидит замечательно.

? ? ?

Вообще если взвесить, то скорее получится, что добрые слова конкретных важных людей весомее, чем невразумительные подъебы серой массы. Но когда смешиваешь, весь этот компот всё равно отдаёт кошачьей ссаниной, как то вино, про которое Саймон сказал, что это утончённые нотки «пипи де ша», так и должно быть, «ничего ты не понимаешь». Но он потом всё равно в гугле проверил, что «pipi de chat» – реально кошачья ссанина, и вот именно так благоухает общественное мнение всем своим букетом.

Поэтому однажды утром перед очередным интервью Трой открывает рот и сам удивляется своим словам.

– Я не пойду.