Аз есмь, или Почти Хранитель (СИ)

В других обстоятельствах я наверное бы с восторгом восприняла поездку по Европе в сопровождении красавца, которому так и хотелось пристроить острые уголки на уши и резной волшебный лук за спину. Но я чувствовала себя невольницей в плену обстоятельств, в которые я попала не желая того и не понимая истинных причин происходящего. Но точно знала, что не хотела бы еще раз увидеть что-то подобное тому, что случилось с ним там, в гостиной, тем вечером. А я подозревала, что если я не соглашусь на поездку, то они придумают еще что-нибудь пострашнее. И все только для того, чтобы доказать мне, не верующей материалистке, что их мир существует на самом деле, а не в моем воображении.

В Париже мы долго не задержались. Но у меня был один вечер, чтобы погулять по городу. И я отправилась бродить в одиночку, не сказав Стасу. Конечно, я предполагала, что он рассердится. Его обязанностью было не спускать с меня глаз. Но я так устала от неизвестности в наших отношениях, что решила - будь что будет.

Город был наполнен каким-то особым ненавязчивым ароматом, смесью типично французского парфюма и натуральных цветочно-растительных запахов с примесью чего-то еще. Прохожие этого города казались мне частью картины под названием «Вечер в Париже». Мелкий осенний дождик, начавшийся внезапно, заставил город раскрыть зонтики и от этого стал похожим на тысячи российских городов, в которых точно также прохожие раскрывали свои зонты, спасаясь от дождя. И только особый шум, состоящий из шуршащих по мокрому асфальту шин, просачивающихся сквозь этот фон приглушенных звуков аккордеона, стука капель по зонтам, асфальту и крышам, в сочетании с тем особым ароматом, который только усилился от дождя, оставаясь при этом легким и прозрачным, снова вернул для меня его особое, не похожее ни на что очарование.

Город словно остановил мои внутренние часы. И в какой-то момент я почувствовала некий дискомфорт. Как будто я делала совсем не то, что нужно было делать. Ехала в противоположном направлении. И я растерянно оглянулась по сторонам, уловив слабое движение за углом дома, за который я только что повернула. И я поняла, что моя прогулка по Парижу подошла к концу. Пора было возвращаться в гостиницу.

Когда наш поезд покидал Париж, город был сер и плакал проливным осенним дождем. Как и мое сердце – тихо и одиноко, в тишине.

Глава 32. Стас.

Я несколько раз засекал его краем глаза, когда он садился вместе с нами в поезд до Москвы. И еще потом на вокзале, когда мы уезжали в Париж.

Я не беспокоился о нем, как о сильном и коварном враге. Потому что он таким не был. Визы он не получил. И последний раз я встретился с отчаяньем в его глазах, когда он остался на перроне в числе провожающих.

Если его игра в артефакты продолжится после нашего возвращения, то, пожалуй, мне и делать с ним ничего не придется. В один прекрасный день его просто запрут в палату. И все.

Больше на данный момент меня волновали отношения с Викторией. Она очень изменилась после моей мнимой смерти. Как будто горе от потери, которое она тогда испытала, никуда не делось, а поселилось в ней.

Я боялся к ней прикоснуться. Мне казалось, что если я это сделаю, она рассыплется как скульптура из песка.

И еще одна проблема мучила меня. Я был голоден.

Но даже ее одинокая прогулка по Парижу не вывела меня из себя. Я просто молча следовал за ней, затерявшись среди прохожих. Я был перед ней виноват. И должен был как-то искупить свою вину. Как? Я не знал.

Глава 33. Виктория.

Заканчивалось наше путешествие на старинном автомобиле цвета кофе с молоком, формами напоминавшем нашу Победу, марки которого я не успела определить. Пришло на память название известной марки — мерседес...

За окнами мелькали сельские пейзажи, отличавшиеся от российских своей ухоженностью и частыми башенками кирх или костелов, появляющимися внезапно среди ландшафта из желтого, бежево-коричневого и зеленого. Я долго вспоминала чем отличается кирха от костела. Но моих религиозных познаний не хватило.

Вскоре мы прибыли в поместье с готического вида замком, открывшимся внезапно среди огромных вековых деревьев старинного поместья. Ажурные ворота распахнулись гостеприимно и бесшумно, словно кто-то стоял за ними в ожидании нашего появления. Я искала глазами камеру, но не нашла. Потом мы ехали через парк по аллее. И я снова удивлялась, как точно рассчитывал искусный садовник, сажая деревья так, чтобы через несколько веков они не переплелись ветвями, и в то же время создали изящный полупрозрачный полог над головами путников.

Потом перед нами полностью открылся сам замок. Уже выйдя из машины, не успев открыть дверь, поскольку слуга в ливрее оказался проворнее, я рассматривала его снаружи и пыталась представить себе внутренние интерьеры.

В холле навстречу нам с широкой лестницы, ведущей наверх, спустились два джентльмена в черных смокингах. Они радушно, но довольно сдержанно улыбались нам и представились как Джон и Семуэль Спон.