Азбука экстрасенса

— Знаешь, Коля, в школе, я очень любил одну девчонку, назовем ее Таней, впрочем, как и она меня. Но какой-то пустяк, какое-то проявление моей гордыни уже перед самым выпускным вечером не дали сложиться нашим отношениям, и наши пути в жизни разошлись. Она вышла замуж, я, со временем, тоже женился. Моя жена Лена в те времена была одной из красивейших девушек города.

— Она до сих пор у тебя видная красавица! — поддакнул я.

— Ну да, — кивнул он мне признательно. — Но, по сути, я женился не по любви и без любви, а на Красоте. Но ведь, как говорится, красота — страшная сила. И эта сила, в конце концов, покорила меня, и я ее полюбил по-настоящему. Правда, как ни странно, и прошлая любовь не покидала меня. И, по сути, я их обеих любил одинаково, только Татьяну платонически и не пытался к ней когда-либо приблизиться даже с малейшим намеком на физическую близость. Иногда, бывало, хоть и редко — раз в несколько лет — наши пути случайно пересекались, но дальше приветствий дело не шло, хотя я чувствовал, что ее душа продолжала страдать. Но однажды, при очередной мимолетной встрече, я подарил Татьяне свою только что изданную книгу по парапсихологии, которая ненароком оказалась со мной. Она попросила для нее автограф, и я к нему приписал:

«Дорогая Танюша! Ты снишься мне до сих пор.

Когда-нибудь я умру, но сны мои останутся, и там мы будем вместе всегда…

Прости! Прости…»

Татьяна прочла и открыла было рот, чтобы что-то мне сказать, но прикусила губу и вскинула на меня темно-зеленые глаза, ставшие похожими на две затравленные бабочки. Я понял, что ей сейчас было больно, очень больно. Но она тут же опустила веки, спрятав под ними наворачивавшуюся слезу, и прошептала:

— Я тоже тебя вижу во сне…

Я схватил ее за руку:

— Если захочешь, мы там будем всегда! Только надо очень захотеть!

Татьяна недоверчиво посмотрела на меня, хлопая ресницами.

— Я могу так сделать, я же колдун! — сказал я, наигранно шутливо.

Но она восприняла мои слова всерьез и прошептала на выдохе:

— Хочу! Очень…

— Тогда думай об этом сегодня перед сном, а когда увидишь меня, возьми за руку. Хорошо?

Она напряженно засмеялась и кивнула головой, тряхнув челкой.

Вечером я тоже думал о Татьяне, а перед самым сном отделился своим вторым телом, которое я называю двойниковым, и очутился в другом мире, в другом сне. Там я и встретил Татьяну, выходящую после работы из НИИ на Геодезической улице. Она взяла меня за руку, и мы дошли к машине, которую я припарковал за углом. Потом мы поехали домой, где нас встретила наша дочь — семнадцатилетняя дылда, которая вместо прилежной учебы, к вящему моему неудовольствию, таскалась по всяким конкурсам красоты. Впрочем, Татьяна не возражала, считала, что та сделает карьеру в модельном бизнесе — дочь уже имела титул вице-мисс Новосибирска.

Здесь, в этом сне — или иной реальности, я сам до сих пор точно не знаю — у меня даже не возникало сомнения, что мы с Татьяной женаты давно, как и давно идет моя жизнь тут. И я провел в этом сне, как мне кажется, несколько лет, прежде чем вернулся в эту жизнь утром следующего дня.

Днем я позвонил Татьяне, которая оставила мне свой рабочий телефон, и поинтересовался: видела ли она меня в своем сне. Та ответила, что не помнит…

Ну, что ж, не каждому дано переходить границу таких снов.

Но что интересно: когда мне хочется, я возвращаюсь в тот сон, и там мне столько же лет, сколько и здесь, тот же город, те же люди… И все же что-то там не так — например, у нас другой президент, пенсии у стариков в два раза больше, чиновники не так нагло воруют — там больше чтут закон. И там я работал не инженером на заводе, как здесь, а начальником ЖЭУ, и это странно — мне кажется, я никогда не любил коммунальщиков…

Вообще, в жизни сказать, что вот это факт, а вот это — сновидение, не имеет ни малейшего смысла для другого своего «я», — резюмировал Борис.

— А ты мог бы остаться там навсегда? — спросил я его с черствой прямотой.

Борис нахмурился, из выдвижного ящика стола он вынул коробку с ямайскими сигарами, долго выбирал какую взять, затем, в конце концов, выбрав, неторопливо отрезал ее кончик ножничками и сделал несколько глубоких затяжек. Потом, беззвучно шевеля губами, уставился на меня наполненными дымом глазами. Наконец слова слетели с его уст:

— Не знаю… Я честно не знаю, где я останусь вообще. Мне кажется, если, не дай Бог, не станет моей жены, я уйду в тот сон навсегда, если же такое случится с Татьяной, то наоборот — я останусь здесь.

— А значит ли что-то для тебя Татьяна в нынешней жизни? — поинтересовался я.

— Здесь — ровным счетом ничего. Теперь — она у меня там…

— Боря, последний вопрос, — не унимался я, — а ты там встречаешь Лену?