Азбука экстрасенса

— Было это в 1939 году, год этот я не спутаю, потому как именно тогда Советский Союз оттяпал у нас Бессарабию. А перед тем я работал шофером, возил одного буржуя на его «Форде». У него была обувная фабрика в Тулче, свинарник в пригороде и там же мукомольня. И вот однажды хозяин мой получил в банке деньги для выплаты зарплаты рабочим, и мы поехали развозить их по кассам его предприятий. Сначала привезли самый большой мешок денег на фабрику, а потом поехали с двумя мешочками поменьше за город. По пути мы проезжали один перелесок, и там дорога оказалась перегорожена бричкой, где нас поджидали бандиты. Хозяин до денег был жадный, нет, чтобы отдать деньги и жизнь сохранить, так вступил с бандюганами в перестрелку — у него наган был, — одного бандита положил, одного ранил, но и его убили, деньги и машину забрали, уехали на ней, а меня пожалели и отпустили. Я, конечно, как честный человек, пошел в полицию, все как было, чин чинарем, рассказал, ничего не утаил, но меня все равно до выяснения всех обстоятельств дела задержали.

Вот держали неделю, и другую держали — не выпускали. Я забеспокоился, и не зря — оказывается, мне соучастие там шили, как наводчику — видать, возиться полиции с этим делом было неохота, а закрывать его для отчета было надо, вот и решили всех собак на меня спустить. К тому же заступиться за меня было некому, родители мои были далеко, бедны и неграмотны, на адвоката денег тоже не было, я и приуныл — мне светило до десяти лет тюрьмы.

А надо сказать, что в камере нас было четверо — кроме меня двое верзил гоп-стопников сидели и дед еще один лет под девяносто — совершенная развалина. Его за убийство взяли, он насильника своей внучки, девки еще неопушенной, зарезал — а посмотреть на него, откуда и силы-то взялись?

Ну, вот этот дедок как-то на вечерней заре, после ужина, подсел ко мне на шконку, приобнял за талию дружески, да и стал нашептывать:

— Кончай, парень, хандрить,

надо отсюда ноги делать! Знаю я, тебе срок грозит большой, незаслуженный. Молодость твоя пропадет ни за гулькин нос. А тебе это надо? Да и я тут до суда не дотяну, помру, здоровье совсем никудышное, а мне внучку еще повидать надо, наследство ей передать.

Слушал я дедка, и слова его будто мне сердце глади-ли, только какой с него беглец — еле-еле душа в теле?

— А у тебя, отец, что — деньги, небось, немалые водятся, чтоб тюремщиков подкупить? Внучке, вон, наследство оставляешь. Только мне невдомек — зачем я-то тебе?