Азенкур

Загрохотали остальные пушки, бревна на барбакане расщепило и вырвало из грунта, осыпалась часть земляной стены. Ник дождался, пока смоляной наконечник не займется пламенем, и наложил стрелу на лук. Опасаясь, что огонь прожжет ясеневое древко, он быстро натянул тетиву, поморщился, когда пламя опалило левую руку, высоко вскинул лук и выстрелил. Стрела рванулась с тетивы, затрепетала в воздухе, разбрасывая искры, и тяжело упала, не долетев до цели. Другие стрелы, тоже летящие непривычно медленно и неуклюже, ударялись в побитые бревна бастиона, который едва виднелся за пушечным дымом.

– Продолжать стрельбу! – крикнул сэр Джон Холланд.

Вытащив из поясной сумки лоскут, которым он обычно вощил лук, Ник обмотал им левую руку, чтобы пламя не обжигало кожу. Вторая стрела пошла твердо и на излете воткнулась в деревянный брус ограждения. Пущенные англичанами пылающие стрелы, пронзая рассветные сумерки, сыпались на врага огненным дождем, барбакан пестрел мелкими очагами пламени. Заметив суету у наскоро сооруженного вала, Хук догадался, что защитники пытаются гасить огонь водой или землей, и выпустил по ним простую стрелу с широким наконечником. Когда в бастион вонзилась последняя горящая стрела, бревна уже занялись огнем, из сотни мест валил дым, в котором ярким пятном выделялось загоревшееся полотнище знамени. Еще три стрелы Ника полетели в сторону вала, как вдруг рядом в траншее запела труба и лучники с вязанками дров протиснулись мимо Хука, взобрались на парапет и устремились к бастиону.

– За ними! – скомандовал сэр Джон Холланд. – Стрелы с собой!

Лучники и латники повалили прочь из траншеи. Теперь Хук мог стрелять через головы передних прямо в арбалетчиков, немедленно сгрудившихся на бастионе у затянутого дымом парапета.

– Стрелы! – рявкнул он.

Подскочивший паж подал ему новый мешок. Всаживая стрелы во французов, казавшихся в густеющем дыму не более чем тенями, Ник услышал крики, доносящиеся от рва: лучников, заполняющих канаву вязанками, расстреливали французские арбалетчики.

– За Гарри и святого Георгия! – крикнул сэр Джон Корнуолл. – Знаменщик!

– Здесь! – откликнулся оруженосец, назначенный носить знамя сэра Джона.

– Вперед!

Латники с боевым кличем ринулись за командующим через разбитое и сожженное поле, вслед устремились лучники. Труба не смолкала, справа и слева двигались другие отряды. Стрелки, заполнившие канаву вязанками, теперь стреляли по валу, откуда по-прежнему неслись арбалетные стрелы. Кто-то из людей сэра Джона вдруг схватился за живот и, беззвучно согнувшись, рухнул на землю с раскрытым ртом. Латник, графский сын, в окровавленном шлеме с торчащей из-под забрала стрелой, пошатнулся и упал на колени, однако через миг, оттолкнув протянутую Ником руку, встал и вновь побежал вперед.

– Кричите громче, сукины вы дети! – взревел сэр Джон, и нападающие нестройно разразились кличем к святому Георгию. – Громче!

Пушка на городской стене выплюнула клуб вонючего дыма. Перелетевший через поле каменный снаряд ударил случайного латника в бедро. Тот завертелся на месте, накидка мгновенно окрасилась кровью, а пушечное ядро все летело дальше, разрывая по пути чьи-то тела и брызгая каплями крови, пока не упало за болотами. У кого-то треснул натянутый до отказа лук, стрелок выругался.

– Не давать выродкам опомниться! Убивать! – крикнул сэр Джон, прыгая на вязанки дров, заполнившие канаву.

Крики раздавались отовсюду. Первые нападающие уже перебирались через корявые вязанки под дождем из арбалетных стрел, с высокого вала на смельчаков летели камни и доски. С городской стены выстрелили еще две пушки. Ядра упали далеко позади англичан, никого не задело. В Гарфлёре пели сигнальные трубы, с вала сыпались арбалетные стрелы. Англичанам, подступившим к барбакану, уже не грозили снаряды из городских орудий, зато на виду у гарнизона оказывались те, кто пытался влезть на бастион с флангов.

Выпустив все стрелы в сгрудившихся наверху защитников барбакана, Хук поискал глазами пажа – тщетно.

– Хоррокс! – окликнул он самого младшего из своих лучников. – Найди стрелы! Живо!

Наклонившись к незнакомому лучнику, истекавшему кровью, Ник вытащил из его сумки пучок стрел и одну сразу наставил на цевье, прижав большим пальцем. Английские знамена колыхались у подножия барбакана, латники теснились у стен, пытаясь взобраться наверх между смоляными факелами, зажженными для того, чтобы дым затруднял французам обзор. Влезть на стену было все равно что вскарабкаться по осыпающемуся отвесному утесу, испускающему дым и пламя. С бастиона неслись воинственные кличи, вниз по стене летели камни. Хук успел заметить, как полетел наземь какой-то латник, которому камнем пробили шлем. Где-то в гуще схватки был и король – в дыму ярко выделялось королевское знамя. И Хук подумал, не Генрих ли летел сейчас вниз с проломленным шлемом. Что будет, если король погибнет? Впрочем, Хуку хватало и того, что Генрих сражается вместе с воинами: английский король не боится битв – не то что полубезумный монарх, вообразивший себя стеклянным и обматывающий тело подвязками из боязни разбиться.