Азовский гамбит (СИ)

Ночью мятежники, пользуясь заволоченной густыми облаками Луной, отчего вокруг было не видно ни зги, малыми группами просочились сквозь редкие заслоны помещиков, к слову, особо и не горевших жаждой битвы впотьмах. Дворяне уже мысленно пересчитывали предстоящие награды и мечтали о переводе в жильцы, а то и в ряды московской избранной тысячи. От чего даже и слыша подозрительные звуки, доносящиеся из темноты, предпочли большей частью их не заметить, в крайнем случае, делая один выстрел куда-то в сторону предполагаемой опасности.

Если большая часть людей атамана Белобородова уходила из села Семеновского тихо, то особо подобранный отряд умелых и одоспешенных бойцов, снабженных к тому же огненным боем, вышел точно к позиции, где разместился сам командующий заплотом – боярин Никита Вельяминов. Подобравшись накоротке и дав дружный залп, смутьяны набросились на дозоры, окружающие лагерь и разом смяв их, ворвались внутрь.

И тут могло случиться худшее, непоправимое. Если бы не сам Вельяминов. Никите в ту ночь никак не удавалось сомкнуть глаз. Он даже не стал снимать бронь, и всех своих ближников заставил оставаться в полной боевой готовности. Словно чуял или боевым опытом своим предполагал угрозу.

Так что когда противник влетел в центр лагеря государевых людей, их встретил пусть и жидковатый, но все же довольно плотный ружейный огонь. Это сбило наступательный порыв бунтовщиков. Завязалась сеча. В ближнем бою сам Никита и его бойцы оказались крепче и опытнее, а когда со всех сторон начали сбегаться злые ото сна дворяне, обложив нападавших с флангов, то те предпочли быстро ретироваться. Вышло это у них ловко и слаженно.

Никита дрался, как и положено вождю, в первых рядах, рубя своей длинной, с широкой елманью, тяжелой саблей направо и налево. Но буквально в последний миг в него разом выстрелили трое из пистолей. Две пули счастливо миновали боярина, а третья краем зацепила шлем, промяв его, отчего Вельяминов сразу потерял сознание и начал валиться с седла. Увидев это его слуги тут же бросились на помощь и унесли раненого господина в тыл. В ответ из темноты донеслось радостное улюлюкание. Которое, впрочем, тут же и стихло. Бой кончился так же внезапно, как и начался. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь стонами раненых.

Но все это я узнал позже, когда на всем скаку влетел во все еще носящий следы боя дворянский лагерь, а за мной как демоны из преисподней неслись Михальский и его хоругвь.

– Где он?! – заорал я, спрыгивая с седла.

– Там, – испугано отозвался совсем молодой боярский сын, едва успев подхватить брошенные ему поводья.

Шатров серпуховские дворяне с собой не брали, а потому бледный как смерть Вельяминов лежал на куче лапника, застеленного его же плащом. Голова его была перевязана какой-то не слишком чистой тряпицей, но крови или иных видимых повреждений было не видно.

– Никита, друг, – бросился я к нему, – что с тобой?

– Живой я, государь, – слабо улыбнулся тот.

– Как ты меня напугал!

– Ничто, бывало и хуже, – попытался приподняться Вельяминов. – Даст бог, поправлюсь. Голова вот только болит и кружится, а так все бы и ничего.

– Лежи! – строго прикрикнул я, сообразив по симптомам, что именно случилось с моим ближником. – Раз сотрясение случилось, значит, мозги есть, а стало быть, их поберечь нужно!

– Что за хвороба такая? – удивился Никита.

– Ничего страшного, – поспешил успокоить я его. – Просто тебе на какое-то время нужен полный покой. Лежать, резких движений не делать и пить что-нибудь успокоительное.

– Чего? – совсем уж изумленно спросил боярин, не замечавший за мной прежде склонности к медицине.

– Откуда мне знать чего? – огрызнулся я. – Доберусь до О'Конора, тогда и спрошу, каких тебе снадобий в пасть напихать!

– Помилосердствуйте, ваше величество, – откинул голову на свое импровизированное ложе Вельяминов, – а не то я от такого лечения точно без покаяния останусь!

– Раз шутить можешь, значит, выздоравливаешь! – пришел к выводу я. – Надо бы тебя домой отправить, вот только как?

– Можно сделать носилки и закрепить их между двух коней, – подсказал Михальский. – Или же изготовить волокушу, вроде той, на которой ваше, тогда еще королевское высочество, тащило меня в лесах под Смоленском.

– Нет, – поспешил пресечь рационализаторские предложения. – Эдак его еще больше растрясет. Нужна рессорная коляска.

– Единственная известная мне карета с рессорами находится в Кремле, – заметил Корнилий, имея в виду подарок, сделанный когда-то мною же покойной Катарине. Пройдет целый день, пока мы сможем ее сюда доставить.

– Тогда телега с мягчайшим сеном. Колеса тоже обмотать чем-нибудь мягким и везти шагом!

– Ничто, выдержу и без этих хитростей, – попытался вмешаться Вельяминов. – Отправьте меня домой как есть…

– Не спорь с царем!

– Алена там, – едва шевеля губами, шепнул мне Никита. – Ждет тебя…

– Что? – не понял я сначала смысла сказанных мне слов, а когда сообразил, то только нахмурился.