Азовский гамбит

– А мне показалось, что ты ночью клялся, будто в монастырь уйдешь, если не потопнешь, – не без насмешки напомнил ему атаманивший в этом походе вместо так некстати захворавшего Родилова Исай Мартемьянов.

– И пойду, – не стал отпираться Лунь. – Токмо не теперь. Рано еще, не нагулялся!

– Ну и ладно, – усмехнулся Мартемьянов, пристально оглядывая море и сходившиеся с двух сторон высокие берега Тамани и Крыма.

– Гляди, атаман, – с тревогой скал Мишка Татаринов, выбранный есаулом после того, как отдал Богу свою грешную душу прежний.

– Что там? – нахмурился Исай.

– Каторга турецкая! – ахнул кто-то из казаков, увидев непонятно как сюда попавший османский корабль.

– Да не одна! – воскликнул второй. – Смотрите, вон еще…

– Эх, пропадем ни за грош…

– Погоди причитать, – прикрикнул на павшего духом казака Мишка. – Их шторм не меньше нашего потрепал!

Турецкие галеры и впрямь выглядели неказисто. С поломанными снастями и без признаков жизни на верхней палубе, они напоминали брошенные детьми игрушки. Однако скоро и на них разглядели казачьи струги, после чего забегали люди, затем в небо взметнулся дым от выстрела и на воду начали опускаться весла. К счастью, османам и впрямь было не до казаков, и вместо того, чтобы преследовать своих извечных врагов, они, напротив, поспешили к берегу, чтобы иметь возможность укрыться от славящихся своею удалью и безрассудством гяуров.

– Эх, надо было их пощипать! – с сожалением заметил Лунь, налегая на весло.

– Ничто, на полбочки меньше выпьешь, – усмехнулся в усы его сосед.

К Азову они подошли только на следующий день, ближе к вечеру. Увидев возвращение казаков, с Каланчи ударила пушка, а на Покровской церкви, устроенной в бывшей мечети, зазвонил присланный из Москвы колокол. Не успели струги подойти к пристани, как там оказался почти весь город. В основном, конечно, не ходившие в поход казаки во главе с войсковым атаманом, а также немногочисленное местное население, ну и конечно, купцы.

– Здрав будь, батька, – с показным смирением поклонился Родилову его давний соперник Мартемьянов.

– Здравствуй, Исай, – отозвался тот, после чего атаманы обнялись и поцеловались.

– Благополучно ли сходили?

– Слава богу, удачно. Пошарпали и татар, и туретчину во славу Божию. Взяли добычу и ясыря немало доставили.

– Потери большие?

– Нет, батька.

– Во имя Отца и Сына и Духа Святого! – загудел пришедший вместе со всеми на пристань отец Варфоломей, и все присутствующие дружно сняли шапки и принялись креститься.

Впрочем, благодарственный молебен надолго не затянулся. Бывший, по слухам, расстригой отец Варфоломей любил длинные застолья и короткие проповеди, и, возможно, поэтому был особенно любим своей паствой.

– Сам здоров ли? – спросил Татаринов у атамана после окончания церемонии.

– Бог весть что за хворь ко мне прицепилась, – вздохнул Епифан. – Давеча лекарь-немчин смотрел, да и то ничего путного не сказал.

– Откуда к нам эдакую птицу принесло? – удивился Мишка.

– Царь прислал вместе с целым полком ратников.

– Ого! А я думаю, что это за люди в одинаковой сермяге?

– Они.

– Что-то я не упомню у московских стрельцов таких кафтанов.

– Да какое там! Государь пообещал всем татям и ворам прощение, коли они к нам на помощь придут. Вот и набрал воинство. Вооружил, правда, справно. И припасов не пожалел. Зерна прислал, пороха, свинца, пушек.

– Хитер Иван Мекленбургский, – усмехнулся есаул. – Одним выстрелом двух зайцев!

– Намаемся, чую, мы с ними, – поморщился Родилов. – Мало нам свар меж запорожцами, низовыми и гультяями[43], так еще эти.

– Что, бузят чубатые?

– Уйти хотят, анафемы! – сплюнул войсковой атаман. – Говорят, что сам турецкий султан сюда придет с большим воинством, а потому какого беса здесь ждать.

– А низовые?

– Такие же песни поют. Через это что ни день, то драка с верховыми.

– Ладно, бог не выдаст, султан не съест. Завтра дуван начнем, потом гульба пойдет. Думаю, не до свар будет.

– Дай-то бог! – недоверчиво покачал головой Епифан.

– А кого царь воеводой прислал? – вдруг заинтересовался Татаринов. – Небось боярина какого?

– Как бы не так. Помнишь дружка своего – стольника Панина, который немецких розмыслов привез, чтобы те ворота подорвали? Вот его полковым головой и назначили. Видать, не жалко.

– Ишь ты! – усмехнулся Татаринов. – Это добрая весть. Он вояка справный!

– Если соскучился, то вон он в сторонке стоит и волком смотрит, – кивнул в сторону полковника Епифан.

Едва вдали завиднелись знакомые стены Азовской крепости, Панин облегченно выдохнул и истово перекрестился. А и то сказать, много пришлось трудов принять, чтобы без потерь довести караван до места.