Азовский гамбит

Густой, закрывающий, казалось, все вокруг пороховой дым почему-то совсем не мешал Федору целиться. Он видел все в мельчайших подробностях, ясно различая, словно глядя через увеличительное стекло, кровяные сосуды в белках глаз выбранного противника. Едва тетива с глухим гулом била по перчатке, как он ту же забывал о прежней цели, совершенно уверенный, что она поражена.

Янычар от этого бесшумно-смертоносного ливня начал охватывать почти мистический ужас, да и казаки усилили натиск, получив весомую подмогу от охотников, ловко орудующих кто кистенем, кто бердышом, кто парой длинных ножей или чеканом, а то и попросту гвоздивших врага окованными железом дубинами. Так что и на этом участке вскоре удалось сбросить османов со стены и начать расстреливать толпящихся внизу воинов через многочисленные недавно сделанные бойницы.

Не нащупав очередную стрелу в туле, Федор не без сожаления вышел из какого-то особого отрешенного состояния. Напомнив себе, что он не стрелок, а командир, оглядевшись по сторонам, зацепился взглядом за дюжину дожидающихся своего часа орудий.

– Пушки дробом заряжай! – проорал он, и такая властность прозвучала в его голосе, что и его бойцы, и вольные казаки тут же бросились исполнять приказ. – Кто не при пушках, готовь пищали! Целься! Пли!

Слитный залп произвел чудовищные опустошения среди столпившихся во рву и за ним янычар. Особо щедрый урожай собрали орудия, бившие продольно стене из выступающих наружу боковых башенных бойниц. Словно огненно-свинцовой метлой, они смели лезущих вверх по лестницам турок, одинаково круша и живые тела, и дерево. Бросив разом ставшие бесполезными перебитые и поломанные лестницы, османы, не выдержав потерь, начали отходить и здесь.

Но на место разбитых заступили новые полные боевого пыла и жажды мести за убитых соратников ряды янычар. Передышка вышла короткой. Только успел развеяться под порывами ветра с Дона плотный пороховой дым, как, приставив лестницы и одновременно ведя стрельбу по бойницам снизу, османы принялись яростно карабкаться вверх. И снова их встретил мощный залп из успевших перезарядиться пушек и ручных пищалей. К сожалению, в этот раз эффект оказался не столь сокрушительным. И опять меж зубцов закипела рукопашная схватка.

Кто-то отыскал и приволок Федору еще два почти полных колчана стрел, ясно давая понять, что все ждут повторения чудесной стрельбы. И Панин не подвел. Понимая, что особо командовать тут незачем, ведь бой, по сути, превратился в череду отдельных схваток, он начал стрелять, поражая врагов и на стене, и во рву. Противники, заметив и оценив по достоинству угрозу, исходящую от «шайтан-гяура», принялись со всех сторон стрелять по нему, до тех пор пока один особо удачливый стрелок не угодил свинцовой пулей Панину в голову, повредив крепкий рейтарский шлем и на некоторое время оглушив Федю. Его бойцы тут же оттащили командира внутрь башни. Откуда рядом взялся Попел, Панин так и не понял. Чех был весь в копоти и крови, его кираса несла на себе следы ударов. Слух начал возвращаться к лучнику.

Лекарь властно отодвинул охотников в сторону и скомандовал им:

– Идите сражайтесь, я справлюсь сам!

Те не посмели возразить.

– Сейчас я сниму шлем, и мы посмотрим рану. Осторожно!

Оглядев голову Панина, лекарь довольно прищелкнул языком:

– Клянусь святым Вацлавом, все просто отлично, герр оберст! Череп цел! А значит, и беспокоиться не о чем. Сейчас я наложу повязку, затворю кровь, и все будет отлично!

– Скорее, господин доктор. Мне надо вернуться к своим солдатам!

– Это как будет угодно вашей милости. Лучше бы, конечно, пойти в лазарет и отлежаться несколько дней. Нет?

Панин лишь гневно посмотрел на врача.

– Тогда возьмите мой шлем, иначе я вас не отпущу! – вынес окончательный вердикт Попел.

– А как же ты, лекарь?

– Я сыщу себе другой, вон сколько навалили тут вояк, а многие из них экипированы на славу!

Осторожно водрузив на голову командира шлем, Вацек, протянув руку, помог тому подняться.

– В глазах двоится, – пожаловался Панин. Его качнуло из стороны в сторону.

– Сотрясение мозга. Надо лежать. Покой. Не лезьте больше в драку, герр оберст, только отдавайте приказы, вот хотя бы и отсюда, с башни.

– Пожалуй, так, – вынужден был согласиться Федя, которому никак не удавалось совладать с неожиданно ослабевшим телом.

– Эй вы, бездельники! – скомандовал нескольким подбежавшим охотникам Попел. – Будьте рядом с Паниным и защищайте его! Если что с оберстом случится, я с вас лично шкуры спущу, канальи! Громко говорить я ему запрещаю, слушайте его и передавайте остальным!

Отдав все необходимые, по его мнению, распоряжения, Попел огляделся по сторонам, пытаясь рассмотреть сквозь густую серую пелену потребное ему, и, наконец заметив подходящее тело, ловко пробился к нему, на ходу точным коротким тычком пропоров острием шпаги горло подвернувшегося янычара. Сдернув с головы мертвеца драгоценный шлем с надписью арабской вязью, он без колебаний водрузил его на себя, и тут на него налетел очередной противник, с которым у них завязался яростный поединок.