Азовский гамбит

В общем, я согласился, и теперь на артиллерийских палубах «Святой Елены» ждут своей встречи с противником двадцатичетырех- и восемнадцатифунтовые «грифоны».

Еще одним знаменательным событием стало прибытие в Воронеж послов от калмыцкого тайши Далай-Батыра. То есть они, конечно, следовали в Москву, но, узнав, что я нахожусь здесь, изменили маршрут.

Надо сказать, что отношения с калмыками у Русского царства складывались довольно напряженные. Сначала они попросились в подданство и еще при Василии Шуйском присягнули тому на верность, или, как принято говорить, «дали шерть». В общем и целом зависимость была номинальной и никаких неудобств не несла, но во время Смуты Россия ослабела, а пришельцы, напротив, почувствовали себя сильными, и Далай-Батыр решил, что он самостийный владыка и никаких сюзеренов над собой не знает, опричь великого Тенгри, или как там их главный бог называется.

Случилось даже несколько набегов на наши пограничные городки, закончившихся, впрочем, тем, что нападавших с большим уроном отбили, а затем нанесли ответный визит и разорили некоторое количество кочевий. Тут еще, как на грех, нашлись сепаратисты и среди калмыков, не признававших главенства Далай-Батыра, и сумели нанести ему несколько чувствительных поражений. В общем, глава ойратского племени дербетов решил откочевать в междуречье Волги и Дона. И тут калмыки с удивлением поняли, что времена опять переменились и с русскими все-таки придется договариваться.

Ради такого дела, как встреча послов, я не поленился устроить парад. Передо мной и высокими гостями продефилировали рейтары и драгуны, затем промаршировали солдатский и стрелецкий полки, а в конце устроили пальбу из пушек, причем установленные на берегу палили пыжами по галерам, а те не менее грозно отвечали.

Послы – два богато одетых степняка с желтыми, как от болезни Боткина, лицами – и их толмач, одетый в такой же халат, как они, но с абсолютно рязанским рылом, прониклись. Послы что-то долго говорили на своем гортанном языке, прижимая ладони к сердцу, а потом вперед выступил переводчик.

– Бачка-государ-р, – громко провозгласил он, налегая на звук «р». – Далай-Багатур-р шлет твоя богатый дар-р и послал нам говорить о др-ружбе!

– Ты чего язык ломаешь? – усмехнулся я.

Дипломатический работник немного смутился, после чего уже на нормальном русском языке признался:

– Привык, батюшка, за столько-то годов.

– Давно в плен попал?

– Давненько. Еще при царе Борисе.

– И впрямь давно. Зовут-то как?

– Прежде Ерофеем кликали, а теперь Талгатом стал.

– Обасурманился, значит?

Толмач в ответ только пожал плечами, мол, а куда деваться было. Тем временем из-за спин послов показались наконец их слуги с дарами. Набор в общем и целом был вполне стандартным для степняков: три обученных кречета, да девять породистых кобылиц и еще по мелочи. К соколиной охоте я равнодушен, хотя зрелище это довольно-таки небезынтересное, а вот лошади мне понравились. Они у калмыков гораздо лучше ногайских. Выше в холке, резвее при той же неприхотливости. Так что этому подарку одна дорога – на конный завод!

– Скажи послам, царь, мол, доволен! – велел я Талгату и хлопнул три раза в ладоши.

Повинуясь этому знаку, уже мои слуги принесли три комплекта трехчетвертных рейтарских доспехов со шлемами, для калмыков, которые их тут же, не обращая внимания на смешки, на себя напялили.

– А ты что же не стал надевать? – усмехнулся я, когда толмач окончил перевод. – Неужто не по нраву пришлись?

– На что, – отмахнулся тот. – Все одно отберут! Уж больно им понравились брони. Своих-то нету, а с Хорезма или еще откуда покупать куда как дорого!

– Понятно. Кстати, хочешь, попрошу, чтобы тебя отпустили?

– Нет, государь, – тряхнул головой после краткого раздумья толмач. – Ить я там женился, детишки есть, а коли тут останусь, им несдобровать. Глянь, как грозно зыркают басурмане.

– Ну как знаешь. А послам скажи, что помимо этих еще десять полных комплектов дам с саблями и прочим, а если в поход со мной пойдут, то цельную сотню!

– Пойдут, отчего же не пойти? – отвечал Талгат, переговорив со сразу заулыбавшимися старшими товарищами. – Особливо если пограбить будет кого.

– За этим дело не станет!

А вот это очень хорошая новость. В данное время калмыки одни из лучших конных воинов, причем не лучники, как татары или русские дворяне, а латные копейщики, вроде польских гусар, только числом много больше, а ценой куда меньше.

У всякого пусть даже самого бедного калмыка, даже если нет лука – пика быть обязана. Сабли нет, лука нет, а пика – даже просто с обожженным и заточенным деревянным наконечником или с деланным из бычьего рога – по приказу тайши есть всегда. И владеть ими они учатся с детства, отчего ловкость развивают необычайную в обращении с этим на вид простейшим древковым оружием.