Баба Люба. Вернуть СССР (СИ)

Затем вернулась, покормила детей, позавтракала и сама. Ох, вчера я устроила им разборку. Пыталась выяснить, кто взял мои украшения. Не так жалко золота, как то, что их дарили мне Гриша и Павлик. Единственная память, что от них осталась.

Поэтому завтрак проходил в угрюмом и напряженном молчании.

— Тётя Люба, — отложив ложку, сказала Анжелика, серьёзно глядя на меня, — посмотрите пожалуйста ещё раз. Может, вы ошиблись?

— Я не ошиблась, — отрезала я и строго велела, — ешь и не разговаривай за столом.

— Ну посмотрите! — продолжала настаивать Анжелика, переглянувшись с Ричардом.

От меня их гляделки само собой не укрылись, я пожала плечами и пошла к себе в комнату.

И там, в моей косметичке, лежало всё моё золото!

Вот паршивцы!

— И конечно же вы не признаетесь, кто это сделал? — спросила я, когда вошла в кухню.

Оба сопели и молча хлебали кашу.

— Ладно, — кивнула я, — не хотите по нормальному — не надо. Тогда я тоже с вами буду также поступать.

— Мы не брали! — вскинулась Анжелика.

— Нас трое в квартире, — покачала головой я, — я сама у себя не брала. Это глупо. Ты тоже говоришь, что не брала. И Ричард говорит, что не брал. Вопрос — а кто тогда вял? НЛО прилетело? Снежный человек? Бабайка?

Анжелика не нашлась, что сказать. Ричард молчал. Он всегда молчал.

Я вдруг поняла, что за всё время ни разу не слышала его голоса.

Он что — немой?

Мда, с этим тоже нужно разбираться. Это не шутки.

Итак, ситуация вроде как разрулилась — золото я нашла, но вместе с тем всё сталао ещё хуже. Тут теперь не только воровство, причём воровство у близкого человека, но ещё и враньё, и трусость. Да и меня дурочкой попытались сделать. Ох, курощать мне их ещё и курощать.

Да, детки достались мне в наследство от Любаши совсем не ангелы. И другая бы на моём месте давно отправила таких трудных детей (и чужих притом) в детский дом. Но я не могла. Почему-то я воспринимала этих детей как данность, как условие моей новой жизни.

А может ещё и потому, что Ричард чем-то напоминал мне Елисея?

Отмахнувшись от хоровода неуместных сейчас мыслей, я отправила детей школу. А сама перемыла посуду и, укрывшись мягким пледом, уютно свернулась калачиком на диване и позволила себе ещё целый часик подрыхнуть.

Затем, отдохнувшая и посвежевшая, я отправилась на свой участок.

Вошла во двор, и широкая улыбка осветила моё лицо. Все дорожки возле третьего и четвёртого подъезда были чисто выметены, снег аккуратными кучками возлежал на клумбах. Даже конечные продукты метаболизма собачонки и то волшебным образом исчезли.

Красота!

А ведь я всего лишь написала пару строчек в объявление. Такого содержания: «Уважаемые жильцы! Я потеряла золотое кольцо с рубином возле одного из подъездов вашего дома, но точно какой подъезд не помню. Нашедшего очень прошу вернуть по такому-то адресу. Телефон такой-то. Пожалуйста, верните! Кольцо старинное и очень дорогое. Работа парижского мастера восемнадцатого века. Спасибо!».

Нужно ли говорить, что многие жильцы внезапно решили устроить внеплановый субботник и тщательно убрать территорию перед домом?

Кольцо, кстати, мне так и не вернули.

Я засмеялась своей шутке. Настроение было преотличнейшее.

Затем я осмотрела аккуратно вычищенные дорожки у подъезда, вдруг надо где поправить, но и так всё было хорошо, потом проверила ещё раз урны и удовлетворённо отметила, что на сегодня моя работа выполнена. Причём в полном объеме.

Нет, работа дворником мне определённо нравится. Есть в ней что-то такое… эммм… романтичное, что ли? Как говорил Семён, дворники — богема.

А почему бы и нет?

Хохотнув, я развернулась и пошла домой. Да, можно было отправиться по магазинам или просто походить поизучать город, но я прекрасно знала, что по закону подлости, где-нибудь обязательно столкнусь со своим руководством, и тогда мне будет крайне трудно объяснить, почему я в рабочее время шляюсь по городу.

Поэтому решила не рисковать.

Да и дома дел полно было.

Я как раз варила рассольник, когда в подъезде послышался топот, что-то грохнуло, раздались взволнованные голоса.

Не удержавшись от любопытства, я выглянула на площадку. Два дюжих санитара тащили носилки, на которых, вытянувшись как струна, лежала Ивановна. Лицо у нее было желтовато-лиловое, с восковым отливом. Санитары синхронно крякнули и потащили её вниз. Следом за ними торопливо шла озабоченная врачиха.

— Что случилось? — спросила я.

— В больницу забираем вашу соседку, — ответила доктор. — Думаю, надолго. Так что можете родственникам сообщить.

— А что с ней случилось? — забеспокоилась я, — вроде вчера ещё бодренькая была.

— Может и была, — пожала плечами врачиха, — но вот ума у человека нету совсем. Представляете, она пила подсолнечное масло и у неё камни в желчном пошли и застряли. Теперь удалять желчный, скорей всего, придётся.