Бабье царство.

Только давай мы сразу внесём сюда кое-какие изменения, — тихо пробормотала она себе под нос. — Вот этот значок серебра, аргентум, уберём отсюда к такой-то матери. — Маша лизнув кончик мизинца старательно замазывала чернила на флажке. — Не стоит привлекать чужого внимания. Мы знаем, а другим ни к чему.

Нет, — решительным движением выдернула она флажок из макета. — Нахрен. Ничего здесь нет, никто ничего не знает, — Маша осторожно затерев след от ножки флажка на макете, аккуратно опустила флажок с мелкими надписями себе в карман юбки. — Вот так лучше всего будет. Никто, ничего не знает.

А это ещё что? — удивлённо склонилась она ещё ниже над макетом.

Да это же лагеря наших пленных амазонок, — растерянно протянула она, внимательно вглядываясь в макет. — Тех, что у нас остались после мятежа, и с которыми мы до сих пор не знаем толком что делать. Вот же стервец, — неожиданно восхищённо покрутила она головой.

Повернувшись к Изабелле, она с отчётливо различимой смешинкой в глазах посмотрела на неё и, улыбнувшись, спросила, кивая на макет:

— Ничего не замечаешь?

Бросив на Машу недоумённый взгляд, Изабелла более внимательно присмотрелась к макету, и у неё от удивления медленно поползли брови вверх.

— Это что же, — возмущённо повернулась она к Маше. — Он из Приморья нами управляет, а мы даже не понимаем, что происходит?

— Ловкач, — невесело хмыкнула Маша. — Ох, ловкач. А я то всё никак не могла взять в толк, почему он в своём последнем письме так жёстко и упорно настаивает именно на этих местах расположения лагерей и ни на каких других. Откуда он так детально знает места и так подробно описывает где их следует расположить. Почему, прям так детально прописывал где, чего и сколько. А оно вона что!

— Нет, — тихо протянула она. — Теперь тебе Белла, точно надо собираться и немедленно ехать в те места. Пока ты ещё не на слишком больших сроках, — кивнула она на видимо обозначившийся уже живот Беллы. — Нравится, не нравится, а именно тебе надо на месте проверить что там и как. Кроме тебя с амазонками разобраться некому.

Маша с Изабеллой, стоя перед макетом водной системы, только теперь начали постепенно понимать, что программа строительства Великого Озёрного пути уже давно реализуется, хоть они, принимая в этом деле самое активное участие, как оказалось, даже о своей собственной роли совершенно не догадывались.

На макете озёрной системы прекрасно были видны места расположения лагерей строителей, занятые ныне тайными лагерями пленных амазонок, которые должны были заниматься расчисткой трассы под будущие каналы и затапливаемые участки озёр.

Личная поездка в те места становилась неизбежной.

Глава 11 Далеко в предгорьях Большого Камня

Зима на безымянном озере. *

То что с этим островом посреди безымянного озера в глухих предгорьях Большого Камня не всё так просто, полностью подтвердилось, как только последняя лодья последнего прибывшего перед зимой каравана с разнообразным имуществом и оружием, отчалила от хлипких жердяных мостков, по какому-то недоразумению названных здесь пристанью. И бывшая сотница окончательно поняла что четыре сотни человек теперь уж окончательно остались на острове одни, на всю зиму. Одни, посреди студёной воды на каком-то безымянном озере в предгорьях, в самом сердце земель подгорных ящеров.

Боже, какая же она была тогда дура, когда думала что для них на том всё кончилось, и теперь они наконец-то обретут свободу и выберутся отсюда, с этого дикого, затерянного в предгорьях Большого Камня одинокого острова посреди безымянного озера. Какая слепая, тупая наивность. Какое недомыслие. Ведь были же, были у неё мысли что всё это не просто так, что пленившие их таким подлым образом люди, с помощью какой-то мерзкой химии, ещё чего-нибудь придумают, не менее мерзкое. Хватило же у них мозгов на сонный газ. Что никто просто так их не отпустит и что никто, никогда, никому за просто так оружие возвращать не будет.

Какая же она была тогда дура, что хоть на секунду поверила в благородство этих чудовищ, по ошибке называемых людьми.

Утешением служило лишь то, что она была не одна такая, и что не только лично её обманула та видимая забота и доброта, проявленная врачами ящеров к раненым. Какая наивность. Им нужны были здоровые рабочие руки и ничего более. И все лекарства, все эти редкие, жутко дорогущие лекарства, к которым обычному человеку и подступиться то страшно было из-за их безумно высокой цены, им придётся потом отрабатывать. Всем вместе, всё до последней монетки.

"Хорошо хоть какая-то появилась определённость, — поморщилась старая сотница своим мрачным мыслям. — Пять лет. Ровно столько, сколько им надо, чтобы на этой мелкой рыбёшке отработать словно из воздуха появившийся долг".

"Ничего, — мстительно подумала она. — Пять лет быстро пролетит, и если останусь к тому времени жива, я ещё сюда вернусь, расплатиться по долгам. За всё! И за эту рыбу, и за наш погибший легион".