Бабье царство.

— Это как это? — подобрался Потап Буряк.

— Согласно секретного протокола к пакту Молотова-Риббентропа, то бишь нашим с Пашей секретным договорённостям, смена нынешнего владельца и все права на рудник могут переходить в другие руки только в одном единственном случае.

И случай этот определён тем самым протоколом. Только в случае предъявления официльных претензий. Вот тогда, я вам его предъявлю. Нет — ни хрена вы не не увидите.

— Я говорил! — от вопля Рафика зазвенели стёкла в оконных рамах. — Я говорил!

Маня смотрела на устроенную Мурадяном в её кабинете комедию, и возникшие у неё неясные сомнения сразу начали приобретать всё более и более чёткие очертания. У неё появилась чёткая уверенность что в своих подозрениях она более чем права.

— Прекрати балаган! — ледяным голосом она враз оборвала завывания Рафика. — Если у вас есть претензии, господа, то предъявляйте их в официальном порядке в городской Управе, а не тайком, уединившись со мной в этом кабинете.

И, кстати, вы не дослушали, — чуть прищурив глаза она холодно смотрела на возмущённого ушкуйника. — Секретный протокол он потому и секретный, что озвучен он может быть в одном единственном случае — в случае общей гибели.

— Или…, - Маша замолчала, выжидательно глядя на Потапа Буряка.

Дождавшись когда он недовольно завозится, нетерпеливо ожидая от неё продолжения, она с откровенной насмешкой закончила.

— Или в случае возникновения каких-либо сложностей и странностей с наследованием. Что имеет место в данном случае быть. В обоих этих случаях все дела по правоприемности переходят к…

— Переходят к…, - медленно повторила она, уже откровенно насмехаясь над Бурым и Рафиком, — … к Камилю Рудому.

Как раз именно на этот случай он здесь и был оставлен без права покидать город до окончательного выяснения вопроса.

Обычная практика, — развела она руками. — Обычная пиратская практика сохранности награбленного. А ушкуйники это и есть натуральные пираты. И кто-то всегда тайно остаётся на берегу, присматривать за сокровищем.

Краски, до того бурно покрывавшие смуглое лицо Рафика, медленно покидали его.

И могу вас уверить, дорогие претенденты на чужое добро, это не единственный камешек, о который вы споткнётесь. Это я вам сразу говорю.

Несколько последующих долгих, томительных минут, наполненных руганью Рафика, Маша мерялась взглядом со злобно глядящим на неё Потапом.

— И последнее, — тихо проговорила она с совершенно невозмутимым видом. — В случае внезапной, неожиданной смерти данного человека, имеется в виду Камиль Рудый, все права на рудник переходят к…., - с таинственным видом насмешливо замолчала она.

Не к нам, — вдруг злобно оскалилась она в ответ на разразившуюся гневную тираду ушкуйника. — Все права переходят в собственность Центра. То есть того самого Территориального Совета, который вы все тут так в городе не любите. Всецело распоряжаться рудником тогда будет так вами всеми не любимый Ведун. Это требование хозяина рудника — Паши-ушкуйника.

Хау! Я всё сказала, — подняв сжатую в кулак правую руку вверх, весело и задорно расхохотась она в ошарашенные лица собеседников.

Глядя, как ругающийся Рафик вместе с Потапом покидают её кабинет, негромко кинула в спину выходящим гостям:

— А с тобой, Седой, мы ещё отдельно потом поговорим. Откуда у тебя такая уверенность что все погибли.

Оглянувшись, Рафик Мурадян несколько долгих, пронзительных мгновений смотрел прямо в глаза Маши. Ни слова не сказав, он вместе с Потапом молча покинул кабинет.

Уже следующим же вечером Маша узнала, что Рафик Мурадян, по кличке Седой, старый друг и товарищ Паши-ушкуйника, казначей его пропавшей неизвестно где банды, покинул город. Не став выдвигать против Компании землян никаких требований, он собрал свои вещи, забрал хранившиеся до того по знакомым деньги, и покинул город в неизвестном направлении.

Впрочем, направление то, как раз и было известно. Басанрогский перевал — это на настоящий момент было единственное место, через которое кто-либо извне мог попасть в пограничный город Старый Ключ, на границе земель людей и ящеров.

Того же дня вечер.*

Вечерний визит Маши к Белле и профессору, в этот раз не затянулся. Как ни была она настроена посидеть вместе с Беллой за чашечкой чая и погугукать с малышами, расстроенная, недовольная физиономия профессора с самого начала испортила всё настроение.

И так его не было, из-за этого неприятного визита в банк члена городского Совета Потапа Буряка и внезапно появившегося в городе члена Пашиной банды Рафика Мурадяна. Так ещё и он тут бухтел над ухом, переживая свои неприятности.

— "Подумаешь, лабораторию отобрали. А о чём сам раньше думал? — недовольно подумала Маша, покосившись на бухтящего что-то своё профессора. — Сколько раз говорила чтобы следил за своей бухгалтерией. Всё пофигу. В одно ухо влетает, в другое вылетает".

— Стоп, — зацепилась Маша за что-то в речи профессора краем сознания. — Что вы только что сказали профессор? — переспросила она его.

— Что? — сердито повернулся он к ней.

— Что-то про порох и газы.