Баблия. Книга о бабле и Боге

Алик умиротворенно сидел на скамейке, поглаживая чемоданчик и улыбаясь проходящим мимо мамашкам с колясками. Сегодня сделка закрылась окончательно. Пора перевернуть страницу и подвести итоги. Семь миллионов долларов поднял он на сделке. Меньше, чем планировалось, но все же сумма. В актив можно также записать укрепление положения в конторе и гармонизацию мятущейся души. Помирился он с собой, а точнее, примирился. Принял правила игры, и игра его немедленно вознаградила. Одна беда, Планка так и оставалась недостижимой. Распылились деньги неизвестно куда, протекли между пальцев, лишь ладони чуть влажными остались. Три с половиной миллиона ушли на покупку поместья под Москвой. Зачем ему дом на Рублевке, он и сам не понимал до конца. Есть же дача на Новой Риге. Вполне приличный коттедж 300 метров, все удобства, охрана, газ, супермаркет рядом. Но помирившись с миром, он почувствовал – Надо! Иначе мир не поймет и обидится. Жалко, что семья категорически отказалась переселяться в шикарный дворец. Пробки и взрослеющая дочь перечеркивали все преимущества лесной жизни. Пробки оставляли маленькую щель для проникновения в Москву между часом и тремя дня. Возвращение же в сосновый рай оказывалось более-менее вероятным лишь после двенадцати ночи. В такой иезуитский режим Алик втиснуться не мог. Подросшая дочь вообще прокляла все поместье в целом и каждую сосну в отдельности. Активный период подростковой социализации вступал в непримиримые противоречия с экологическими ценностями. Белочки, чистый воздух и зеленая травка против прогулки по Тверской в компании друзей-одноклассников. Силы были слишком неравны. В результате достигнутого компромисса дворец посещали, как все нормальные советские люди дачу – по выходным. Приезжали, жарили шашлыки, купались в пятнадцатиметровом бассейне и уезжали в воскресенье до обеда, чтобы не попасть в пробки. Разве что грядки не вскапывали. Следующей крупной тратой оказалась невообразимо дорогая предоплата за учебу Сашки в наикрутейшей английской частной школе. Судя по ценнику, путь со школьной скамьи оттуда был только один – прямиком в королевские покои на Трафальгарской площади. Впрочем, имелись и плюсы, половина проблем с рублевским поместьем при отъезде дочери отпадала. Забрезжила надежда на переезд в сосновую идиллию. Особенно если разрешат (о чем ходили упорные слухи) полеты вертолетов над Москвой. Покупка небольшого вертолета казалось сущей безделицей по сравнению с уже затраченными деньгами. К сожалению, на вертолет могло и не хватить, поскольку будущая учеба дочки повлекла приобретение скромной пятикомнатной квартиры в Лондоне за полтора миллиона фунтов. Должен же быть у девочки дом в чужой стране. Не сирота чай, кровинушка родная.

Остальные деньги со сделки испарились неизъяснимым образом. Ну, съездил несколько раз отдохнуть, купил шмоток жене, день рождения громко отпраздновал в модном месте. Ну не мог же миллион почти на такую дребедень ухнуться. Не мог, а ухнулся. Миллион, лежащий в коричневом чемоданчике, был последним. Нет, имелись, конечно, еще несколько, заныканных по тихим зарубежным счетам на черный день. Но от сделки последний миллион остался. Его он решил отдать родителям. Собственно, поэтому и сидел сейчас около их дома на скамейке у Патриарших. Это очень правильно, отдать последний миллион папе с мамой. Пускай у них будет безбедная старость. Им миллиона за глаза хватит. Алик расслабленно улыбнулся. Не совсем он еще все-таки, раз последний миллион отдает родителям. И не жалко ему миллиона ничуть. Честное слово, не жалко. Человеком он все-таки остается, хоть и помирился с миром. А ведь мучился, боялся, что не сумеет. Сумел…

«А почему им миллиона за глаза хватит? – гордясь собой, вдруг подумал он. – Мне ни на что не хватит, например. Как же так? Я же сын их и парень вроде скромный, как они. Все говорят, на отца похожим становлюсь сильно. Как же так? В чем ошибка и где конец этой гонки?»

Сердце неприятно ткнулось в ребра. Он вцепился в коричневый чемоданчик и медленно досчитал до десяти. Подобные вопросы иногда ему еще досаждали. Редко, но бывало. Слава богу, он научился быстро гасить эти приступы рефлексии. Помогали, как ни странно, банальности. Недооценивал он раньше банальности, а зря. Работали безотказно. И сейчас помогли. То, что дети должны жить лучше, чем родители, давно всем известно. Это нормально, это естественно. Это прогрессом называется. Ну а Планка?.. Идеал потому и идеал, что недостижим. Но стремиться к нему нужно.

Алик снова почувствовал сладость липового воздуха.

«Смысл жизни в том, чтобы никогда не задавать себе вопрос «В чем смысл жизни».

Он повторил про себя удачно найденную формулу несколько раз, совершенно успокоился и неторопливо, с удовольствием продолжил подведение итогов.