Бабочка (ЛП)

Сердце колотилось как сумасшедшее, я побежал наверх и быстро вернулся с расческой. Мадам Дюбуа забрала ее у меня и вытащила клок волос из щетины.

— Я отправлю все образцы волос в эту генетическую лабораторию и проверю их. И попрошу их ускорить процесс.

Пять очень долгих, полных тревоги дней спустя письмо из Наследия прибыло на имя Абры Дюбуа. Мое сердце часто билось, каждый нерв гудел от предвкушения, я был рядом с ней, когда она вскрыла картонный конверт. Мой пульс стучал в ушах, когда та достала деловой конверт с адресом лаборатории в левом верхнем углу. Ножом для писем вскрыла его и прочитала результат вслух. С каждым словом мое сердце билось все громче и быстрее. Дыхание, которое я задерживал, вырывалось из меня, как порыв ветра, когда она прочитала заключение. У Абры было в сто раз больше шансов быть биологической матерью Софи. Вероятность: 99,9999 %!

Со слезами на глазах мадам Дюбуа сжала мои руки, ее голос был непоколебим.

— Я полюбила Софи, как дочь. — Она крепко сжала мои руки. — Теперь, Роман, возьми ее и люби ее, как мужчина.

Достаточно одного глаза, чтобы ясно видеть мир. Чтобы увидеть то, что важнее всего.

Через полчаса я уже летел в Нью-Джерси.

Глава 50

Роман

Должно быть, отключили электричество. Нигде не горел свет. Леденящий ранний осенний ветер хлестал меня по лицу, пока я звонил в звонок. Ни звука. Наверное, он не работал, поэтому громко постучал в деревянную дверь. Мое сердце билось, как у кролика, пока я ждал, что кто-то откроет. Мои эмоции пребывали в смятении, страх и желание одолевали меня. Я не знал, как отреагирую, что скажу, если Софи откроет дверь. И как отреагирует она, когда увидит меня. Прошло более трех долгих недель. Почти месяц. Она попрощалась со мной один раз. Попрощается ли моя Бабочка со мной снова? Я снова постучал в дверь, так сильно, что костяшки пальцев заболели. Ничего. Вероятно, отключение электричества — это какой-то знак. Может, мне стоило просто отступить и вернуться в город? Когда я уже собирался повернуться, дверь распахнулась. На пороге стоял отец Софи, Пол. Одетый в клетчатый фланелевый халат, он держал в руках фонарик и светил им на меня.

— Роман, что ты здесь делаешь? — Его голос был пронизывающе ледяной.

— Я пришел доставить зарплату Софи.

Мужчина прищурил глаза, он видел меня насквозь.

— На самом деле ты здесь не за этим.

Я сделал глубокий вдох.

— Я пришел увидеть ее. Как она?

— У нее депрессия. Но она не хочет говорить о том, что случилось со мной или ее матерью.

— Это сложно. — Это преуменьшение века. Наши переплетенные жизни оказались закручены сильнее, чем самая закрученная мыльная опера.

— Я не думаю, что она хочет тебя видеть.

Я почувствовал, будто камень опустился на сердце.

— Роман, ты сделал ей больно?

— Нет, сэр. Судьба встала у нас на пути. Я могу объяснить.

Брови ее отца изогнулись дугой от любопытства, пока тот обдумывал мои слова. Затем его лицо расслабилось.

— На улице прохладно. Заходи, если не против посидеть в темноте. Электричество отключилось около часа назад из-за сильного ветра, но оно должно скоро включиться.

Через несколько минут мы уже сидели в гостиной. Единственный свет в комнате давали свечи. Пол выглядел бледнее и худее, чем когда я видел его в последний раз. Возможно, депрессия Софи съедала его. Мужчина спокойно слушал, пока я рассказывал ему о том, что мне удалось узнать. Он подтвердил, что они с женой воспользовались услугами донора яйцеклеток, и объяснил причины, а я разъяснил ошибку в генетическом тестировании. Если Пол и был шокирован причудливым, горько-сладким поворотом судьбы, он этого не показал.

— Ты поэтому приехал сюда, Роман?

— Я приехал сюда, потому что люблю вашу дочь.

Темнота и тишина. Смертельная комбинация. Наконец, Пол решил поставить точку во всем этом.

— Сынок, судьба — это Божий способ раскладывать карты. Так суждено, что ты и Софи должны быть вместе.

Я был несколько ошеломлен его ответом.

— Вы согласны с этим?

— Да, согласен.

— А как же наша разница в возрасте? — Я напомнил ему, что был старше Софи на пятнадцать лет.

— Моя прекрасная жена на десять лет моложе меня. Это никогда не было проблемой. — Затем он поморщился и схватился за живот. — Мне просто нужно знать, что о Софи позаботятся. Моя дочь — особенная… редкая бабочка.

Тихий кивок.

— Так и есть.

— Я кое-что знаю о бабочках. — Мужчина ослабил пояс своего халата. — Они не видят своих крыльев и поэтому не знают, насколько они хрупки. И как они прекрасны.

Его слова задели какие-то струны в моей израненной душе.

— Вот почему я люблю вашу дочь еще больше. Софи не знает, насколько она прекрасна внутри и снаружи. Но я вижу ее внутреннюю красоту и силу, и то, как они излучаются. Определяют ее. Моя мама любила говорить: «Красота такая, какая она есть».

— Твоя мама — очень мудрая женщина.

— Была. Она умерла, когда мне было восемнадцать. Слишком рано.

Еще одно мгновение тишины. Выражение его лица стало серьезным.

— Роман, мне нужно знать, что моя дочь будет счастлива и любима. — Печаль просочилась в его голос. — Меня может не быть рядом, чтобы позаботиться о ней.