Бабочка под стеклом (СИ)

Стеклов приехал в субботу, как и обещал. Вошёл в дом, весь обвешанный пакетами с подарками, и рассмеялся, когда Антон с Элей выбежали ему навстречу, а потом и вовсе на шее повисли. Марина стояла в паре шагов от них, и ощущала огромное волнение. Они не виделись три недели и хоть расстались как близкие родственники, но за прошедшие дни она всё равно начала от него отвыкать. А тут он в дом вошёл, большой такой, громогласный, и его, кажется, ничего не смущало. От детей оторвался и к ней подошёл. Марина нервно сглотнула, словно это не она прошлым вечером с ним беззаботно по телефону болтала.

- Привет.

- Привет, - отозвался он и обнял её. От него пахло морозом и ветром, будто он не на машине с личным водителем ехал, а по заснеженной тайге к ним пробирался, как самый настоящий Дед Мороз. Сжал её сильно, и у Марины вырвалось:

- Наконец-то приехал.

Николай Викторович радостно заулыбался, и отчитываться принялся за задержку. То туда он заехал, то там его ждали. Затем рукой махнул, отбрасывая в сторону мысли о работе, и потребовал:

- Рассказывайте, как вы тут устроились.

Марина взяла у него пальто, а дети в гостиную к дивану его потащили, уцепив за руки, наперебой рассказывая о своих комнатах.

- Наконец-то я сплю спокойно и не слышу, как Элька храпит, - воскликнул довольный донельзя Антон. Эля толкнула брата.

- Я не храплю!

- Откуда ты знаешь? Ты же в это время спишь!

Эля застыла в растерянности, рот открыла, но ничего достойного в ответ придумать не смогла, и тогда жалобно воскликнула:

- Мама, скажи ему!

Стеклов рассмеялся и усадил её к себе на колени.

- Он шутит, котёнок.

Антон на диване рядом с дедом развалился и усмехнулся, не спеша соглашаться, но и не опровергая его слова.

Весь день в доме было шумно, дети подарки разбирали, а Николай Викторович в этом деле принимал непосредственное участие, помогал им. Марина ужин готовила, прислушиваясь к их голосам, а потом улыбнулась, когда отец на кухне появился. Он подошёл и сзади её приобнял, ткнувшись твёрдым подбородком в её макушку.

- Как у тебя дела? – совсем другим тоном, очень серьёзно с явной тревогой, спросил Стеклов, а у Марины сразу на душе тяжелее стало.

- Всё хорошо.

- Держишься?

- Конечно. Что ещё остаётся?

- Главное, не унывай.

- Да я не унываю! Меня тут муштруют, стараются мой боевой дух поддерживать.

- Да ты что? – Стеклов за стол кухонный присел, спинку стула руками обхватил, а на дочь взглянул заинтересованно и со смешинкой во взгляде. – И кто же?

Марина немного удивилась его вопросу.

- Как кто? Твой зам.

- Димка?

- Да. Проводит со мной сеансы психоанализа, настраивает меня на светлое будущее. – Марина обратила к отцу выразительный взгляд, тот хохотнул, а вот из-за угла послышалось несколько язвительное:

- Никакого психоанализа, Марина Николаевна. Я ненавижу психологию и говорил вам об этом.

Гранович показался им на глаза, ещё в пальто, правда, распахнутом, а под ним один из его шикарных костюмов, от которых Марина всегда в небольшой ступор впадала. Точнее, не от самих костюмов, а от Дмитрия в них, он сразу становился излишне серьёзным и собранным, чем её немножко пугал. А сейчас он на неё взгляд своих тёмных глаз устремил, взгляд был обвиняющий и даже уличающий её, и Марина, конечно же, вспыхнула, чего Гранович скорее всего от неё и добивался, и поспешила отвернуться. Пока мужчины друг друга приветствовали, вполне по родственному, она вернулась к нарезке овощей, причем от волнения так старалась, что едва палец себе большим ножом не отрезала. Спустя минуту рискнула в сторону отца и Дмитрия посмотреть, лёгкую улыбку на лицо нацепила, но встретив по-прежнему насмешливый взгляд Грановича, снова покраснела. Да что же это такое-то?