Бабушка

На полях ливень также наделал немало бед; но люди радовались, что не было града, а то бы хуже пришлось. Уже после обеда дороги просохли; пан отец отправился на плотину, как и всегда, в туфлях. Ему встретилась бабушка, идущая в замок. Мельник рассказал старушке, сколько вреда причинила буря фруктовым садам, угостил ее табачком и спросил, куда она путь держит. Узнав, что бабушке идти в другую сторону, он пошел своей дорогой, а бабушка своей.

Пану Леопольду было, верно, приказано проводить бабушку к княгине, не медля ни минуты. Едва старушка показалась в передней, он без всяких расспросов тотчас отворил перед ней двери в маленькую гостиную, где сидела княгиня. Она была одна. Княгиня указала бабушке место возле себя; бабушка осторожно присела.

— Мне очень нравятся твоя прямота и искренность; я верю тебе всем сердцем и надеюсь, что ты с той же искренностью ответишь на мои вопросы, — начала княгиня.

— Иначе и быть не может, ваша милость. Извольте, спрашивайте, — молвила в ответ бабушка, недоумевая, чего княгиня от нее хочет..

— Ты сказала вчера: «Если графиня увидит родные края и то, что сердцу мило, щеки ее порозовеют». Эти слова были произнесены тобой многозначительно, и я невольно задумалась. Ошиблась я, или ты в самом деле сказала так с намерением.

Княгиня пристально посмотрела на старушку, но та нисколько не смутилась. Поразмыслив недолго, она чистосердечно ответила:

— Я с умыслом так сказала. Что на уме было, то с языка сорвалось. Хотела я, княгинюшка, вам кое о чем намекнуть. Bo-время да к месту сказанное слово дороже золота, — проговорила бабушка.

— Тебя об этом просила Гортензия? — допытывалась княгиня.

— Боже сохрани! Она, моя голубка, как видно, не из тех, что выносят свои слезы на улицу. Да только, кто сам много испытал, тот и без слов все понимает. Не всегда удается человеку утаить то, что у него на душе. Вот я и догадалась.

— О чем же? Может быть, ты что-нибудь слышала? Расскажи мне все; не простое любопытство, а забота о моей Гортензии, которую я люблю, как свое родное дитя, заставляет меня расспрашивать, — с тревогой в голосе проговорила княгиня.

— Что слыхала, то и скажу. Ничего в том нет зазорного, да и говорить я не зареклась, — ответила бабушка и рассказала, что было ей известно о помолвке и болезни Гортензии. — Одна мысль придет, другую с собой приведет; издалека-то виднее … Да и то сказать, что голова, то и разум. Вот и пришло мне вчера, ваша милость, на ум, что, может, голубка наша не по своей охоте идет за графа, а желает угодить вашей милости. Вчера-то я, глядя на нее, чуть не заплакала. Стали мы смотреть картинки, ею нарисованные. На диво хороши! И попадись мне тут одна картинка; ее, как объяснила графинюшка, рисовал и подарил ей учитель. Спрашиваю, не сам ли он и есть этот красивый господин? Ведь старому да малому до всего дело. Зарделась она, как маков цвет, встала, не сказав ни слова, а у самой глаза полны слез. С меня довольно было: ну, а вашей милости лучше знать, права ли старая бабушка.

Княгиня встала и начала ходить по комнате. С губ ее срывались слова: «Я ничего не замечала; она всегда весела и послушна … Никогда не заговаривала о нем».

— Ну, ваша милость, — отозвалась бабушка, невольно слушая это размышление вслух, — человек человеку рознь. Иному радость не в радость, печаль не в печаль, покуда с людьми не поделится; другой, наоборот, чувства свои всю жизнь в себе носит, с ними и в гроб ложится. Таких людей трудно расположить к себе. Ну, да любовь рождает любовь. Мне сдается, что с людьми — как с травами. За одной далеко ходить не надо, всюду ее найдешь, на каждом лугу, на каждой меже. За другой же приходится забираться в чащу леса и разыскивать ее под опавшей листвой; не посчитаешь за труд полезть за ней и на крутые горы и на дикие скалы; внимания не обратишь на терновник и колючки, что порой преграждают путь. Зато такая травка мне во сто крат дороже. Знахарка, что приходит к нам с гор, всегда говорит, вытаскивая из корзинки душистый мох: «Много труда положено, чтоб отыскать его, да он того стоит». Этот мох пахнет фиалками и зимой благоуханием своим напоминает людям о весне. Простите меня, ваша милость, всегда я с дороги собьюсь. И еще хочу я сказать, может графинюшка весела была, покамест жила надеждой, а как изверилась, тут любовь еще сильнее разгорелась. Ведь часто так бывает, как что утратишь, оно вдвое милее станет.

— Спасибо за правду, матушка, — сказала княгиня, — удастся ли мне завоевать ее расположение, не знаю … Только бы она была счастлива. Гортензия всем обязана тебе, без тебя я оставалась бы в неведении. Не хочу тебя больше задерживать. Завтра Гортензия думает взяться за рисование, приходи же с внучатами.

Такими словами княгиня напутствовала бабушку, которая ушла с сознанием, что, может быть, помогла составить счастье человека.

Подходя к дому, бабушка встретила лесника, он был взволнован и шел нетвердым шагом. «Вы только послушайте, какое происшествие», — сказал он срывающимся голосом.

— Не томите, говорите скорей, что такое стряслось? …

— Викторку молнией убило!