Баффер

   Ни в одной газете не было информации о происходящем за рубежом. Конечно, может быть, что телевизор дает недостающие сведения, но верилось с трудом. Похоже, в стране начиналось что-то совсем нехорошее. Непонятно, правда, почему в ларьке не оказалось журналов, неужели к ним вспыхнула такая любовь, что все раскупили? Хотя я вроде бы слышал, что они по большей части печатаются за рубежом, может, просто кончились?

   Накинув невидимость я пошел прижимаясь к стенам и постоянно держа в уме, что меня не видно. Соваться в переполненный транспорт не хотелось, и значит, сегодня я смогу посетить только одно место из намеченных. Выбирать не приходилось, надо уволиться и забрать трудовую.

   Неделю назад еще оставались смутные мечты о том, что я смогу работать как обычно, на ночь уходя в безопасный дом вратами, но теперь... Нет уж. Уехал так уехал. Жратва есть, сейчас раздобуду развлечений и запрусь до весны! По дороге специально заворачивал, чтобы навестить магазин компьютерной техники, но оба раза меня ждал облом - один магазин был закрыт, а у входа стояла полицейская машина. Второй оказался даже чересчур открыт, всем четырем ветрам, так сказать. Но внутри у него были только обгорелые стеллажи. Наверное, все вынесли, а потом подожгли. Что, как говорится, более чем понятный намек на творящееся в городе.

   До знакомого подъезда я добирался два часа, постоянно благодаря то "полет", снимавший часть нагрузки с ног, то привычку к дальним переходам. Но все равно, идти по сумрачно-осеннему городу, с резко упавшим в объемах потоком машин, с очередями в магазины (на которых были точно такие же, как и в Гнединске объявления о списках), с редкими, но оттого более заметными отметинами на домах и тротуарах... Неприятно. Я не зря сорвался, не зря! Город выцвел. Почти не видно ярких курток или шарфов, все серое, блеклое. Маскирующийся город. Не высовывающийся.

   Первой, кого я увидел подойдя к двери, оказалась курившая в одиночестве Алла, ойкнувшая при моем появлении.

   - Здравствуй, красавица! Как жизнь?

   - Спасибо, Михалыч. Нормально... а ты как? - Она глядела на меня странно, но я решил на это не обращать внимания. Видимо, помнит, что я об Этой Хрени узнал заранее, но боится спросить, откуда.

   - Нормально. Приболел, правда. И это вот все, - я махнул рукой за спину, - в добавок. Ты, Алла, сейчас на приемке заказов?

   - Нет, я ушла на следующий день, как ты больничный взял. Склады опечатали я и ушла, чего там делать? Вот, за трудовой зашла.

   - Я тоже.

   Мы замолчали, не зная о чем продолжить разговор. Я кивнул, стараясь выглядеть непринужденно, и прошел мимо нее. Склады опечатали? Логично, лекарства вещь в подобные времена слишком ценная, чтобы оставлять без надзора.

   В офисе меня встретил знакомый охранник, позвонивший по моей просьбе внутрь, кадровички на месте не оказалось, пришлось ломиться к заму главного, единственному представителю руководства.

   - Здравы будьте, Пал Митрич. Я к вам, увольняться пришел. - Пожилой зам взял протянутое заявление, замер, рассматривая, потом затянул:

   - Ну, это дело долгое... две недели отработки, сейчас, конечно, времена не те, но на складе работы хватает. Опять же ты отгулы какие-то получил у начальства... - Он гудел под нос, ища аргументы повесомее.

   Я подавил желание стукнуть этого болвана чем-нибудь тяжелым по голове. Ну вот чего такие далекие заходы выстраивать?

   - Короче, Митрич - я не требую компенсации за два отпуска, а вы рассчитываете меня прямо сейчас.

   - Ну... - Он явно собирался мне это предложить, и теперь не знал, чего еще потребовать.

   - Вот заявление. Вот уже написанный отказ. Давайте по 'договоренности сторон' и я пойду, дел много.

   - Ага... Ну ты же понимаешь, сейчас чрезвычайное положение, вышел указ о дисциплине...

   Не знал бы, что он умный и сообразительный мужик точно бы подумал, что он препаратами злоупотребляет.

   - Окститесь! Какое отношение указ имеет к вам? Вы частная фирма.

   - Все сотрудники предприятий связанных с здравоохранением...

   - Сейчас принесу справку о невозможности продолжения работы по состоянию здоровья! И больничный на все пропущенные дни заодно, у меня не заржавеет! И уволите как миленький с полной компенсацией, уж я-то свои права знаю!

   Он вздохнул.

   - Нудный ты тип, Михалыч! К тебе со всей душой, а ты такими страшными вещами угрожаешь. Иди полчасика погуляй, я пока занят, видишь же, народ разбежался.

   Я кивнул, решив, что деваться ему все равно некуда, и вышел. В курьерской курилке сидела Алла.

   - Все, увольняюсь. Жаль, три года все-таки. - Женщина кивнула, о чем-то напряженно думая. Ну да, у нее дети, вокруг мир рушится, и непонятно что делать. Пришлось отвлекать вопросом - Что вы тут вообще делаете, раз склады опечатали?

   Она махнула рукой, потом все-таки поделилась новостями, делая выразительное лицо в наиболее деликатных моментах.