Багаж императора. Книга третья. Янтарная табакерка

Посидев в молчании еще минуты две, я первым поднялся из-за стола и, подмигнув Сергею, направился к выходу, предварительно положив под блюдце деньги за заказ и чаевые. Пройдя мимо поклонившегося официанта, я вышел на тротуар и, поймав такси, направился в гостиницу. После шумной улицы здесь была тишина. Взяв ключи у портье, я попросил его заказать мне билет на завтрашний вечерний самолет до Лондона и отправился к себе в номер. Хотелось просто отдохнуть и привести свои мысли в порядок. Тем более, что от новостей, которые я услышал, моя голова пошла кругом. Как использовать возможные контакты, надо было думать и думать очень хорошо. Кроме этого, на одном из приемов я краем уха услышал информацию, что руководство Германии начинает разрабатывать различные проекты относительно продления жизненного ресурса человека или вечной жизни. В принципе это не ново. История показывает, что как только человек достигает самого верха власти, он сразу же начинает думать о том, как сделать так, чтобы все это длилось вечно. И призывает себе на помощь все что только можно: и хорошее, и плохое. В обрывке разговора я уловил фразу, что, возможно, янтарная комната обладает свойствами продления жизненного цикла, надо только найти древние хроники и правильно ее настроить. Получается, что она живой уникальный инструмент, который годен на все случаи жизни, надо только вернуть ее обратно и подобрать соответствующие ключи.

Глава

III

Незаметно подкрался вечер. Я решил уже никуда не выходить из гостиницы и поэтому спустился в ресторан поужинать. Здесь было уже полно народу, в основном пожилые берлинцы со своими разодетыми дебелыми фрау, которые громко смеялись и бесцеремонно рассматривали посетителей. На сцене упитанные девочки танцевали канкан, задирая вверх с завидной легкостью свои оголенные ноги. Слышался пьяный гомон, стук вилок и ножей, звон хрустальных бокалов. Обычная классическая ресторанная атмосфера, покрываемая клубами густого табачного дыма, несмотря на запрет. Единственное, что не вписывалось в эту привычную картину, так это кучки молодчиков, одетых в полувоенную или военную форму штурмовиков и отрядов СС. Найдя свободный столик недалеко от внутреннего входа в гостиницу, я заказал хорошую свиную отбивную и рюмку коньяка. Обстановка не располагала к приятному времяпровождению, поэтому, наскоро справившись с едой, я расплатился и поднялся к себе в номер. Надо было подготовиться к отъезду и хорошо отдохнуть перед перелетом. Портье, отдавший мне ключи, любезно сообщил о том, что мне забронирован билет на Лондон вечерним рейсом в восемнадцать вечера.

Утром позавтракав, я решил пройтись по магазинам, чтобы купить кое-какие сувениры. Не успел я выйти из дверей гостиницы, как передо мной резко затормозил знакомый автомобиль «Майбах». С переднего сиденья быстро выскочил Густав Шлюдер и с улыбкой остановился возле меня.

–Я думал, уже не застану вас, господин Потемкин, решил заехать попрощаться и в память о вашем посещении Берлина подарить маленький сувенир.

–Сувенир? – спросил я удивленно. – Я как раз хотел пройтись по магазинам, чтобы сделать соответствующие покупки.

–Видите, как все чудесно сложилось, – произнес советник и достал с сиденья машины небольшой пакет, обернутый в белую бумагу, и протянул его мне.

– Не стесняйтесь, разверните!

Учитывая настойчивую просьбу дарителя, я начал медленно разворачивать сверток. По мере моих действий на свет стала появляться книга в коричневой кожаной обложке с названием, тисненным грубым готическим шрифтом. Повернув ее к себе лицом, я прочел: «Mein Kampf». Самое интересное было то, что первый лист был проложен черной ленточной закладкой, на конце которой была прикреплена янтарная бусинка. Ничем не выдавая своего изумления, я посмотрел на советника.

Пытаясь определить мою реакцию, он сразу вступил в разговор:

–Это специальное подарочное издание министерства информации, которое мы презентуем только нашим друзьям. Тем более, что у нас радостное событие: американский журнал «The New York Times» признал Адольфа Гитлера человеком года. И он расплылся в самодовольной улыбке, сообщая мне, по его мнению, эту сногсшибательную новость.

Необходимо было как-то реагировать на это. Вздохнув, я произнес:

–У меня нет слов, – и в подтверждение сказанного развел руками.

Густав Шлюдер остался доволен моим ответом и с чувством выполненного долга, пожелав мне счастливого полета, отбыл в свое министерство, чтобы доложить о проделанной работе. А мне пришлось возвращаться в номер, чтобы оставить там этот неожиданный презент.