Багор и щука. Сборник

На искусственные приманки с джиг-головкой ловят довольно давно, и этим сейчас никого не удивишь. Стыдно признаться, но для меня, консерватора, джиг стал открытием совсем недавно, да и то вынужденно. Все больше «железом» обходился по старой привычке и как-то не видел необходимости в силиконовых обманках и поролоне.

На озеро мы выходили трудно. Воды в клюквенном болоте было для лета необычно много, словно весной. Сказались долгие проливные дожди. Подойдя к болоту, мы с сыном Иваном снимаем короткие сапоги, рассовываем по карманам носки и стельки, а затем, сгибаясь под рюкзаками, чавкаем сапогами на босу ногу по мху-сфагнуму. Ваньке еще только восемь лет, и рюкзак хоть и не увесист, но не привычен ему, как и долгий пеший путь по болоту, на жаре, да с комарами, ноющими за ухом. Сопит, кряхтит тяжело, стараясь попасть в мой след от кочки до кочки. Сапоги уже полны воды. На месте высушимся, не осень. По дороге за болотом собираем грибы: красноголовики и подберезовики, срезали и пару боровиков, притаившихся в траве прямо на дороге.

На берегу накачиваем лодку и плывем вдоль кувшинок. В «резинке» тесно, и мы, найдя у камышей ботник, перебираемся в него. Когда-то здесь было много лодок, легких, с дюралевыми днищами и распашными веслами. Но все куда-то «уплыли». Которая прострелена и лежит на дне, иная – сгнила, а остальные, видимо, увезли с разорением своей базы бывшие арендаторы озера. Этот ботник, наверное, единственный теперь здесь. Мы всегда ставим его в одно и то же место по окончании рыбалки. Время от времени лодкой кто-то пользуется и тоже ставит здесь же, наискосок от островка камышей, на месте бывшего причала.

Вначале натягиваем полог, чтобы можно было отдохнуть от комариных уколов, да и к вечеру, по усталости, не надо будет заниматься обустройством ночлега. Пьем чай и выходим на озеро. Ванька неумело закидывает короткой удочкой червяка на мормышке. В кувшинки целит. Я перезабрасываю снасть под самый берег, под ветви. Окунь в жару должен быть здесь. Поплавок трясется, ныряет, и Ванька выдергивает первого в своей жизни окуня больше его ладони. Те недомерки – чики, уклейки, окунек с мизинец, которых он изловил на луговой речке – не в счет, хотя сын ими гордится. Этот озерный окунь для него уже рыба серьезная. Ванька пока боится снимать окуня с крючка. Я забираю у него рыбу, и снова мормышка с навозником плюхается под берег. Теперь сын все делает сам. Правда, изредка приходится отцеплять снасть от березовых и ольховых ветвей. Так и плывем мы с ним вдоль бережка. Но мне нужны живцы для жерлиц. А окунь клюет очень вяло. Если так будет продолжаться, я просто не успею наловить достаточно окуньков и сохранить их в кане на такой жаре. А ведь случалось здесь надергивать за полчаса чуть ли не ведро окуней на мормышку с окуневым глазом. Сейчас не берет и на глаз. Видимо – жара… Сижу в тягостном раздумье и, наконец, готовлю спиннинг. Копаюсь в коробке с блеснами, выбираю уловистую и решаю все же нацепить джиг. Надо же когда-то проверить… Насаживаю трепещущего, словно желе, виброхвоста-риппера. Предварительно полоскаю его у борта, провожу туда-сюда, словно забавляясь. Сын с интересом наблюдает.

– Пап, дай тоже поиграть, – просит он неожиданно, чем смущает меня до краски на щеках. Ему, видимо, думается, что я в детстве не наигрался, а теперь «догоняюсь».

– Ну, ладно, побаландайся, – разрешаю ему, а сам вглядываюсь в темную торфяную воду, где трепещет силиконовый «малек». А ведь действительно похож на живую рыбку своими суматошными движениями хвостика.

Сын, отведя свою детскую душу, отдает мне джиг и берет удочку. А я делаю первый заброс на чистину, по левому борту лодки. Ванька ловит с правого, у берега. Лениво подматываю катушкой крепкую «0,2», щурясь от солнца и не веря в глубине души, что заинтересую окуня этой трясущейся резинкой. И сразу же после нескольких оборотов катушки леска тяжелеет, ходит из стороны в сторону. Вскоре у лодки заплескался окунек уже с мою ладонь. На живца крупноват, но главное – берет! Причем, окунек хватал почти на каждом забросе. Вот только много было и сходов с одинарного крючка джига, видимо, из-за того, что рыба мелковата и хватала за хвост. Кстати, один риппер лишился-таки этого самого хвоста. Надо будет попробовать дополнить приманки маленькими двойничками.

Мы уже соревнуемся с Ванькой. Он весь в азарте, доказывает, что ловит больше, чем я, но, в конце концов, признает уныло, что все же на десяток моих рыбок ему попадается одна. Я, спохватившись, ловлю себя на мысли, что всерьез соревнуюсь с неумелым еще сынишкой. Забрасываю в очередной раз риппер, и подматывать даю уже Ваньке. Он, торопясь, крутит ручкой. Хоть приманка и идет неровно от его неумелых движений, но все равно следует хватка, и Ванька выволакивает через борт окунька. Ура-а! – кричит и шарахается от растопыренных колючек рыбы. (Вскоре он будет ловко снимать окуней с крючка, а по приезду будет доказывать, что обловил меня беспощадно. Я не стану его разубеждать).