Багорт (Книга 2)

Бросаться в пучину действительно сильных чувств, не биться только не покалеченная до времени юность. Люди, обремененные печальным опытом, остерегаются этих сумасшедших всплесков, способных повредить рассудок. У них уже чересчур отлажено работает механизм самосохранения, не позволяющий ввязаться во что-то более значимое, чем пошлая интрижка. Так они и разрываются между желанием любить и желанием жить, забывая, что любовь и есть жизнь.

Уйти в работу, погрузиться в новые исследования и ни в коем случае не пускать на порог ни одной девки — вот лучший способ забыться, думал Влад. Он слишком хорошо знал, к чему может привести его неспособность контролировать себя. Ему было доподлинно известно, как легко заблудиться в тумане мечтаний и мраке вожделений. Но неутомимая фантазия услужливо подкидывала все новые и новые видения любострастия. Он терял здравый смысл, напоминая себе мечущегося в загоне жеребца. И эти утомительные грезы разума сводили сума, а пытка хоть и была воображаемой, становилась несносной.

Влад работал с удвоенной силой, но на поверку ничего путного из этих сублимированных плевков не выходило, что повергало его в еще большее бешенство. Он хотел заставить бурлить и клокотать энергетические потоки по его прихоти, но пока бурлило и клокотало лишь все его естество. А причиной всему был страх. Впервые в жизни мраморный Влад испытал это щекочущее, тормозящее чувство. И все из-за нее — нежной, хрупкой с виду девушки, нарушившей заплесневелые устои законодательств и негласных правил Багорта. Она раскрывалась перед ним словно розовый бутон, и там — в сердцевине, на бархатной подкладки из пыльцы показалась головка маленького, но хищного дракона. И стоило Владу сунуть нос в этот ароматный бутон, как его тут же опалило пламя ненависти.

Но пугало его не это пламя, а то, что оно ему нравилось. Ему было плевать, что эта своевольная, стихийная девушка может его покалечить. Он хотел ее всю, а более всего ее сердце. О, Ула! Она распознавала такие вещи безошибочно и была абсолютно права в своих догадках. Сердце Деи — вот его истинная страсть. И как бы он не старался отсрочить свое падение в бездну чувственных недугов, одно ему было известно наверняка — долго он не продержится.

Отец застал его за работой. Влад сотрясал дом энергетическими потоками, которые проходили сквозь него раскатами и завываниями. Несчастное строение содрогалось, и не понятно было как оно еще не обрушилось, погребая под свои обломки самого Веда. Он был истощен и мертвецки бледен, волосы свисали сальными патлами, и даже всегдашний цвет на его щеках сошел, оголяя остроту скул.

— Ты должен прекратить эксперименты с этими энергиями, — сказал Вайес вместо приветствия. — Они медленно убивают тебя.

— Меня убивает каждый прожитый день, — неохотно отозвался Влад, не оборачиваясь. — И поверь, эти эксперименты по сравнению с другими более-менее безобидны.

— Какие еще опыты ты ставишь? — с тревогой спросил Вайес.

— Всегда одни и те же, отец, — говорил Влад лениво, — над самим собой. Хочу знать, где границы человеческих возможностей.

— Ты постоянно забываешь, что ты не просто человек — ты Вед. — Вайес тяжело вздохнул. — Порой мне кажется, что для тебя границ и впрямь не существует.

— У всего в физическом мире есть границы. Тебе ли об этом не знать, — проговорил Влад, повернувшись, наконец, к отцу.

— Так ставь эксперименты на кроликах! — вскричал глава Мрамгора, встретив измученный взгляд сына.

Влад устало кивнул ему, но ничего не ответил.

— Тебя не интересуют другие. Ты всегда был занят изучением только себя самого.

— Что поделать, — пожал он плечами, — лучшую кандидатуру для исследований, я пока не нашел.

— А как же Дея? — поинтересовался Вайес и в этот момент в его глазах заалел злой уголек.

— Ты предлагаешь ставить мои опыты на ней?

— Но можно же обойтись и без практических экспериментов и анализов. Тем более что ты уже их на ней и так поставил предостаточно, — добавил он тише. — Используй метод наблюдения. Она достойный объект для изучения.

Брови Веда сошлись, глаза полыхнули огнем, он уселся прямо на землю и, облокотившись о дерево, заговорил:

— Отношения двух людей похожи на взаимодействие диких энергий. Это соитие изменяет их, иногда до неузнаваемости. Но вот пакость, даже в этом совместном опыте нас интересует лишь то, как меняемся мы сами. Увлеченные собственными метаморфозами, мы зачастую оставляем без внимания то, что вступивший с нами в реакцию человек, тоже преображается. Парадокс в том, что когда мы узнаем своего избранника лучше, превращение уже случилось. Я вот думаю, не исчезает ли то, что изначально и привлекло нас? Как думаешь, отец, чем меня Дея зацепила?

— Тем, что еще и не проявилось, и ты это прекрасно знаешь. Слишком много думаешь. Твой разум ни на минуту не дает тебе покоя. Боюсь, как бы он не сыграл с тобой злую шутку.

— Да-а-а, он подшучивает надо мной ежедневно и шуточки его и впрямь бывают недобрыми, — Влад криво усмехнулся.

— Почему бы тебе… — Вайес не договорил, вздохнул.