Багорт (Книга 2)

И тут руки Веда вопреки ожиданиям сверкнули белым. Ян отпрянул, пораженный легким, но ощутимым электрическим разрядом, Влад же облокотился о стену, чтобы не упасть.

— Если вы немедленно не прекратите этот скандал, я приглашу стражников, и вас расселят по соседним камерам.

— Но он должен произвести обмен! — возмущался Ян. — Это темница Мориты, а не Деи! Почему она должна сидеть там вместо нее?

— Она не должна, но обмен вряд ли может иметь смысл, — тихо признался Вайес.

— Что?

— Эту темницу изготовил круг Ведов, специально для Мориты, — начал глава Мрамгора как можно мягче. — Она рассчитана на силы ведуньи, обычному человеку в ней долго не продержаться.

— Она, что же скоро умрет? — выдохнул Ян.

— Нет, не умрет, потеряет рассудок. Как только она сольется с зеркалом, оно завладеет ее разумом. Если Вед еще может как-то противостоять магии, то человек нет. Всего одна неделя и от Деи останется красивое и медленно таящее девичье тельце. Если нам и удастся подлечить Мориту, то на это уйдет минимум пара недель. Боюсь Деи, такой какой ты ее знал, к этому моменту уже не будет.

Ян подошел вплотную к преграде и продолжительно посмотрел на подругу, а затем, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев, направился к выходу.

Когда за сгорбленной фигурой здоровяка закрылась дверь и отец с сыном остались одни, Вайес устало прислонился к стене.

— Что же это такое? Он лишает меня всего! Сначала Морита, затем Хранительница Синего леса, потом Сагорт, а теперь еще и сын, — взвыл Вайес.

— Ну почему всего? Сын у тебя по-прежнему есть. Правда слабый и жалкий, но ведь ты всегда хотел, чтобы я стал обычным.

— Влад, возвращайся в палату, — умолял Вайес, — тебе нужно восстановить силы.

— Мне плевать на мои силы, — отозвался тот, — я хочу быть с ней пока сон ее разума еще не слишком глубок.

Обещание

Шли уже третьи сутки с тех пор, как Влад спустился в этот затхлый подвал. Камера Деи стала и его темницей, он добровольно заточил себя в стенах собственной отчужденности и безысходности. Иногда он проваливался в забытье, но сон не приносил желанного облегчения, он был тяжел и тревожен, а порой и мучительнее действительности, хотя казалось, что хуже той пытки, что одолевала его последние дни и быть не может. Но изворотливый ум находил все новые и новые лазейки, как червь, проедающий себе тропу от стенок яблока к мягкой и сладкой сердцевинки. В тревожном мозгу и надтреснутом сердце было чем поживиться и к концу третьих суток, Вед чувствовал себя вконец опустошенным.

Когда в темницу вошел Вайес, он только отрешенно склонил набок голову, поднимая на отца изможденные глаза — приветствовал. Глава Мрамгора опустился на холодный пол рядом с сыном, его неуверенная рука легла на плече Влада.

— Ты должен поесть, — начал он осторожно.

Влад не отвечал, продолжая ловить взглядом, каждое покачивание в зеркальном отражении.

— Нельзя так себя изводить, — пытался вразумить Вайес сына, но осекся, когда тот повернул к нему лицо.

Глаза некогда полные мысли, огня, горечи или лукавства были мертвы, безучастны ко всему. Помолчав с минуту, Вайес возобновил свои попытки разговорить сына.

— Ты должен справиться. В тебе великий дар и наш мир нуждается в нем.

— Я никому ничего не должен, — вяло ответил Влад.

— Ошибаешься, ответственность за все твои поступки может обрушиться на ни в чем ни повинных людей! Ты должен предотвратить эти последствия.

— Ты так основательно врос в шкуру Верховного Хранителя, отец, — произнес Влад, нажимая на последнее слово.

Настала очередь главы Мрамгора замкнуться. Но пауза продлилась не долго, заговорил Влад.

— Я ждал этого дня семнадцать лет. Все эти годы я жил одним этим днем. И вот, что он мне принес, — он указал на меркнущее отражение девушки. — Вот моя жизнь и она близиться к концу.

— Уходит она, не ты!

— Я хочу последовать за ней, куда бы она ни уходила, но говорят Ведам это не доступно.

— Ты не можешь…

— Я и не собираюсь, все произойдет само.

— Не надо так говорить! От любви не умирают!

Влад посмотрел на него нездорово блестящими глазами.

— Однажды, я видел свое убого скорчившееся тело валяющееся где-то внизу. Я видел его со стороны. Так что не говори мне, что от любви не умирают! Не мне.

Потрясенный Вайес смотрел на сына, испытывая смешанные чувства. Его радовало, что к Владу вернулась способность переживать и сострадать, но пугало то, что эти самые эмоциональные всплески снова отнимут у него сына, только на этот раз уже навсегда.

— Я уже давно умер, — прошептал Влад, растягивая каждое слово. — Умер еще, будучи ребенком. Мне больше нечего бояться и ждать мне тоже больше нечего.

— Ты должен сопротивляться, иначе это все равно что самоубийство!

— Мрак уже стоит на моем пороге, и как только ее разум потухнет, он поглотит меня без остатка.

— Ты несносен, Влад, несносен! — орал Вайес, раздавленный собственным бессилием.

— Ты всегда был чрезвычайно сострадателен, — с издевкой ответил Влад.

— Навести мать, она спрашивала о тебе, — попросил Вайес поднимаясь.