Багряноборцы. Книга первая

– Если ко всему добавить пропажу детей и засуху, то выходит, что здесь затевается что-то очень не доброе.

– Выходит – поддержал Ольгу Иван. – И встреча наша с Верлиокой и шишигами тоже была не спроста. Возможно, кто-то или что-то не желало, чтоб мы попали в град сей.

– И, что будем делать? – спросил петух.

– Как и собирались. Для начала проверим родню Глеба Коваля, а после свяжемся с батюшкой, совет спросим. – ответила Ольга.

На том и порешили, и, чтоб время не тратить даром, пока не пришел хозяин подворья, Багряноборцы вымыли одну из плошек, положили на дно железную руну Макошь9, залив ее молоком. Завершить свои приготовления они успели как раз к тому моменту, когда на пороге амбара возникла высокая фигура Глеба Коваля, а вместе с ним и его родственницы.

– Моя сестра Зоря Коваль. – представил Глеб свою спутницу.

Багряноборцы поприветствовали старую, скрюченную женщину, затем еще раз поблагодарили хозяина за гостеприимство и пригласили вошедших сесть к столу. Дождавшись, когда Глеб с Зорей усядутся поудобней, Иван сказал:

– Сказывайте, Глеб Коваль, почему жрец Белобога ополчился на сестру вашу?

Хозяин подворья нахмурил тяжелые темные брови, провел рукой по длинным усам, размышляя с чего начать.

– Начните с корня, расскажите кто вы, как жили, а там слова сами дорогу найдут. – посоветовал Глебу Петя, знавший толк в сказаниях.

Улыбнувшись в усы, Глеб Коваль многозначительно хмыкнул, никогда ему еще не приходилось слушать советы от петуха и все же, он последовал совету Пети приступил к повествованию.

– Род наш древний, восходит к первому кузнецу Ковалю, он пращур всем нам, потому и зовемся мы Ковалями.

– Вот так встреча! – кукарекнул петух, ту же замолчав под взглядами Ольги с Иваном.

– Живем здесь мы испокон веков. – меж тем продолжил кузнец. – Сам прадед наш далекий Коваль, по настоянию Перуна Молниерукого ныне бога воинского, а тогда еще покровителя жизни новой, поставил на холме этом кузню свою. Да наказ от Бога Грозного получил:"Место тут, Коваль, удобное для кузни твоей. – говорил Перун, пращуру нашему. – С одной стороны река полноводная, с другой Роща Священная, живи, работай, для себя и для людей добро делай. А за дровами для промысла твоего, дозволяю я тебе ходить в Рощу Священную, туда где растет Ясень Великий, но смотри, слова волшебные для входа в Рощу ту, никому, окромя потомков твоих, не сказывай, береги их в тайне". С тех пор так и живет род наш, передавая слова волшебные из уст в уста по мужской линии.

Глеб Коваль перевел дух, испив молока из крынки.

– Со временем, дом наш вырос, разросся родней, подворьем. – возобновил рассказ Глеб. – Рядом стали селиться другие люди, затем Великий Князь, будучи в краях наших, приметил место удобное и повелел поставить град охранный для защиты путей торговых. Так и жили, до недавних пор, все шло своим чередом, город рос и процветал. Но начиная с зимы минувшей, обрушились на землю нашу напасти одна за другой.

Кузнец снова замолчал, по его лицу было видно, что ему не хочется говорить дальше и все же собравшись с духом, он продолжил.

– Зимой, когда на реке встал прочный лед, братец мой с сестрой пошли на рыбалку, щук наловить, для ухи. Оба не вернулись, брата нашли утонувшего в проруби, а сестра пропала. – Глеб Коваль с грустью посмотрел на сидевшую подле себя Зорю. – Я в тут пору с горя чуть волком не взвыл, мне ведь пред смертью родители наши, наказ давали, за младшими следить, в роду старшим оставили. А я не уследил.– кузнец опустил голову, посидел так немного и продолжил. – Затем, не успели мы справить тризну, как случилась хворь страшная. Многие в городе погибли, в их числе и жена моя, люба моя, Ладушка. – кузнец глубоко выдохнул. – Кое-как зиму пережили. А весной новое напастье, сынок мой Макарушка, пошел коров пасти на лужок близь речки и утоп. – на глазах Глеба выступили слезы, которые он поспешно вытер, негоже людям видеть слезы мужьи. – Одни мы с Есенией, остались. – повел дальше свое повествование хозяин подворья. – Жили мы так до начала лета, пока в ворота наши не постучались. Я врата отварил, а на пороге стоит женщина старая, сгорбленная, волосы длинные седые, не сразу я признал в ней сестрицу свою родную, ведь Зоря младшая в семье была, ровесница дочери моей. Только сердце подсказало мне, что это сестра моя.

Глеб Коваль вновь смочил горло молоком.