Багряный холод (ЛП)

Дверь с грохотом захлопнулась, запирая всех нас в тюрьме. Казалось, этот звук снова и снова проносится эхом через всю комнату, у меня от него аж зубы заболели.

Я проглотила растущую панику и последовала за Никамедисом к столу. Я села посередине, библиотекарь – справа, бабушка – слева. Она взяла меня за руку, но тепла, исходящего от ее пальцев, и её любви не хватило для того, чтобы прогнать холод, засевший в моих костях, что заставлял сердце бешено колотиться.

Алексей встал за моим правым плечом. Остальные поднялись по ступенькам на подиум и заняли свои места. Линус сидел во главе, а Агрона, Инари, Сергей, Рейвен, Метис и тренер Аякс заняли места по бокам от него. Метис одарила меня ободряющей улыбкой, но я-то понимала, что шансы не в мою пользу. За столом сидели семеро присяжных, из них мне требовалось четыре голоса – это будет считаться большинством. Метис и Аякс точно на моей стороне, но вот предположить того же самого о других я не могла – за исключением, может быть, Рейвен.

Я перевела взгляд на женщину, а она, в свою очередь, посмотрела на меня. На какое-то мгновение черты ее лица замерцали, как если бы это было не истинное ее лицо, будто под морщинами и возрастными пятнами скрывался другой человек. То же самое произошло несколько недель назад в Креос Колизее. Я заморгала, и Рейвен стала просто Рейвен. Странно. Однако в этой женщине всё было странным, даже тот факт, что она уже казалась скучающей. Что ж, мне всё равно, скучно ли ей, пусть хоть проспит весь чёртов процесс, но только если в конце она встанет на сторону Аякса и Метис.

Но даже если она это сделает, мне нужен ещё один голос присяжного в мою пользу, и даже представить не могу, кто бы им мог быть. Точно не Линус: он уже совершенно ясно выразился, что обо мне думает. Ну и в том, что Агрона пойдет против мужа тоже сомневалась, так что, оставались лишь Инари и Сергей. Я перевела взгляд на них. Оба ответили на мой взгляд совершенно безучастным выражением лица, так что я даже угадать не смогла, что они обо мне думают или что выяснили, пока находились здесь, на территории школы.

Когда все расселись, Линус взял небольшой молоточек и ударил им по столу.

– Призываю всех к порядку.

Всё успокоились, а я глубоко вздохнула – мой судебный процесс начался.

Линус перебрал какие-то бумаги, лежащие на столе, и остальные последовали его примеру. Все, за исключением Рейвен, видимо она снова читала журнал со сплетнями о знаменитостях. По крайней мере, мне показалось, что я заметила глянцевую обложку, спрятанную в стопке бумаг, лежащих перед ней. Заметив, что я за ней наблюдаю, Рейвен слегка пожала плечами. Хорошо, что теперь я знала, насколько серьезно она относится к этому процессу.

Пока Протекторат готовился начать слушание, я уставилась в сводчатый потолок. Быть может это игра света, но сегодня рука, держащая весы, особенно выделялась, будто бы пыталась пробить камень у меня над головой. Пока я глазела, в ушах раздался мягкий скрип, и чаша весов начала клониться в сторону, словно меня уже признали виновной. И правда, казалось, чаша опускалась все ниже и ниже и могла обрушиться мне на голову, сорвавшись с потолка, и раздавить на месте...

Я моргнула, и рельеф снова стал рельефом, а весы были идеально сбалансированы. Иногда мой цыганский дар заставлял меня видеть то, чего на самом деле не было, например, оживающие фотографии в книге по мифистории, но эти склонившиеся на бок весы были жуткими даже для Мифа. Я вздрогнула и отвела взгляд от потолка. Или может, я просто переволновалась: ведь сейчас на карту поставлено многое – моя жизнь.

Наконец все бумаги были разложены по местам, и все взоры обратились ко мне. Бабушка крепче сжала мою ладонь, давая понять, что она со мной, несмотря ни на что. Я нежно сжала её пальцы в ответ.

Линус вновь ударил молотком.

– Приступим. Внесите корзину.

Корзину? Какую корзину?

Рейвен поднялась, затем спустилась по ступенькам помоста и направилась к одной из камер. Она набрала код, и стекло со свистом отодвинулось. Пожилая дама вошла в камеру и, нагнувшись, подняла небольшую плетеную корзину, незамеченную мною ранее. Она поднесла ее к каменному столу, за которым сидела я. Рейвен через плечо оглянулась на Линуса. Он кивнул, разрешая действовать.

Женщина сняла крышку, запустила внутрь руку и вытащила оттуда змею. Из меня вырвался изумленный возглас, я откинулась на спинку стула.

– Спокойно, Гвендолин, – тихо скомандовал Никамедис. – Это часть судебного процесса. Не беспокойся. Тебе нечего бояться.

– А теперь, – произнес Линус, – прикуйте девчонку к столу.

– Приковать меня? – переспросила я. – Зачем?

Он проигнорировал мой вопрос.