Багряный холод (ЛП)

– Волк не был злым, в отличие от Престона, – заметила я. – Поэтому да, я позволила ей сбежать. И она не просто какое-то существо. Её звали Нотт, и она была моим другом.

Линус, Агрона, Инари и Сергей – все сделали какую-то пометку в своих записях. Метис и Аякс по-прежнему сидели молча и неподвижно. Рейвен незаметно перелистнула страничку в журнале.

– Что ж, тогда вернемся к самой схватке, – сказал Линус. – Значит, вы утверждаете, что это Престон стрелял из арбалета в Оливера. Вы уверены, что не вы на самом деле нажали на спусковой крючок, мисс Фрост?

– Да, – рявкнула я. – Не я стреляла в Оливера. Не я вызвала лавину. Я вообще ничего не сделала, кроме как защищала себя и друзей от Престона.

– И как именно вы это сделали? – в этот раз вопрос задал Инари. – Потому что согласно информации, собранной нами, ваша мать, Грейс Фрост, и ваша бабушка, Джеральдина Фрост, скрывали от вас свою причастность к мифическому миру.

Бабушка, сидящая рядом со мной, напряглась. Я открыла рот, чтобы ответить, но она положила руку мне на плечо.

– Тыковка, позволь мне.

Бабушка поднялась с места и сердито глянула на Линуса и остальных членов Протекторат.

– Мы сделали это для того, чтобы наша малышка не росла в постоянном страхе перед Жнецами, Немейскими охотниками и им подобным. Вы растите своих детей так, как считаете правильным, балуя их шикарной одеждой, автомобилями и украшениями. Что ж, а мы хотели, чтобы у Гвен была нормальная жизнь, по крайней мере до тех пор, пока это было возможно, поэтому мы скрыли от неё нашу причастность, как вы это назвали, к мифологическому миру. Тогда я посчитала это правильным решением, а сейчас я в этом уверена. Моя Гвен – хорошая девочка, сильная, я не могла бы гордиться и любить её сильнее, чем сейчас.

Бабушка расправила плечи и выдвинула вперёд подбородок, будто собиралась бросить вызов членам Протектората, чтобы те начали сомневаться в её решение. Но никто этого не сделал.

– Но вопрос остаётся, – возразил Инари после того, как бабушка села обратно на место. – Вы тренировались с оружием всего лишь несколько месяцев, прежде чем поехали на горнолыжный курорт. Итак, как же вам удалось победить викинга Престона, который тренировался всю свою жизнь для таких битв?

Я сидела и лихорадочно размышляла, но не нашла способа избежать этого вопроса. В конце концов я вздохнула:

– Я применила на Логане свою психометрию. Так я смогла победить Престона.

– Вы использовали свою магию против другого студента? – голос Линуса упал до опасного рычания. – Против моего сына?

– Это был единственный способ победить Престона, – объяснила я. – Логан это прекрасно понимал, как и я. Он разрешил мне использовать психометрию, чтобы подключиться к его памяти, его боевым навыкам. Сделав это, я смогла воспользоваться ими, будто они были моими собственными. Я смогла победить Престона, потому что воспоминания Логана сделали меня практически таким же хорошим бойцом, как он сам.

– Студентам нельзя использовать магию против других студентов, – высказалась Агрона, снова играя со своей цепочкой. – Даже в таких экстремальных ситуациях. Это отнимает у других студентов свободу выбора, которую мы так стараемся сохранить.

Метис с Никой сказали мне примерно то же самое. Но из уст Агроны почему-то было странно слышать эти слова: они прозвучали так, будто она сама в них не верит. Но, возможно, это потому, что она говорила не так громко, как её муж, и, судя по всему, ей не так сильно хотелось осудить меня.

– Ну, у меня был выбор: сделать это или же позволить Престону отрубить мне голову, – сказала я. – А мне моя голова нравится именно там, где она находится, премного благодарна.

Аякс снова рассмеялся. В это раз Линус даже не потрудился посмотреть на него. Вместо этого глава Протектората наклонился вперёд и одарил меня свирепым взглядом.

– Проведите нас через всю схватку, опишите нам точно, что случилось, мисс Фрост. Шаг за шагом. Особенно о том, что вы сделали с моим сыном своей магией.

Я снова вздохнула, размышляла над тем, закончатся ли когда-нибудь вопросы и обвинения.

Так и продолжалось. Каким-то образом Протекторату удалось выяснить всё, что я сделала, с тех пор, как перешла в Мифакадемию. Они знали о каждом опоздании на смену в библиотеке; обо всех потерянных и украденных предметах, которые я нашла своей психометрией для других студентов; обо всех злобных комментариях, сказанных мною в адрес других подростков. Казалось, они были полны решимости сосредоточиться только на плохом... на всех правилах, которые я нарушила, и ошибках, которые допустила, будь то намеренно или случайно.

И казалось, при этом они здорово развлекаются, особенно Линус. Если бы тут не было никого, кроме нас, он, наверное, каждый раз, когда я в чём-нибудь признавалась, злобно бы хихикал – в особенности, когда речь заходила о тех многочисленных случаях, когда я навещала бабушку Фрост. Похоже, с начала посещения мною академии, я уходила из кампуса без разрешения более пятидесяти раз.