Багровый пик

Из того малого, что ей удалось узнать, Эдит поняла, что их отец умер не в Аллердейл Холле. Она не была уверена в том, что с ним случилось, и она никогда об этом не спрашивала. Теперь ей казалось странным, что она не хотела это выяснить. Как будто изучение истории семьи, в которую она теперь вошла – и к которой принадлежал отец ее будущих детей, – было вмешательством в чью-то частную жизнь.

А вот теперь она здесь, и если это действительно вмешательство… Пусть так и будет. Она собралась с мужеством и подошла к чемодану. По пещере двигались тени, сильно ее нервируя. В этом тревожном здании не было никакого покоя.

Она вставила ключ в замок, и он, открываясь, щелкнул. Звук эхом разнесся по громадному, равнодушному помещению.

Эдит подняла крышку и обнаружила, что чемодан представлял собой передвижную конторку, чистую и заполненную аккуратными пакетами и папками с бумагами. Достав один из конвертов, она просмотрела его содержание. В нем было письмо из банка. Миланского. Адресовано оно было женщине, имя которой она узнала.

– Энола, – пробормотала Эдит. – Энола Шиотти. – Теперь она кое-что поняла. – Энола Шарп. Леди Шарп. Э. Шарп. Э. Ш.

Она еще раз заглянула в чемодан и увидела там три конверта, на которых были указаны годы: 1887, 1893 и 1896-й. Она взяла и их, а потом увидела фонограф. Эдит сразу же вспомнила восковые цилиндры, которые она нашла в шкафу для белья, и в котором ничего, кроме этих цилиндров, не было. Это произошло в ночь первого… явления призрака. Ну вот, теперь она смогла произнести это, пусть даже и мысленно.

Явление призрака.

Который хотел, чтобы она их нашла?

Эдит достала фонограф. Он был не так тяжел, как можно было ожидать, и ее это порадовало. Поставив его, она стала закрывать чемодан, когда…

Шлеп, шлеп, шлеп…

Это были те же звуки, что и раньше, и эффект они произвели тот же самый: по спине у нее побежали мурашки и она приготовилась к еще одному кошмарному посещению. Как и в первый раз, звуки раздавались со стороны емкостей. Поставив фонограф, Эдит на цыпочках прошла к емкостям по влажному полу. Напрягая слух, она старалась определить источник звука, хотя ей мешали громкие удары ее сердца, раздававшиеся у нее в ушах. Звук шел из последней емкости. Как и две другие, она была закрыта на висячий замок

Когда Эдит подошла, звуки прекратились.

Оглянувшись, девушка нашла большой камень. Взяв его поудобнее, она ударила по висячему замку. Раз, второй… Замок развалился. Она сняла его и подняла крышку.

Емкость была полна глиной, свежей и вязкой, по плотности напоминающей заварной крем. Когда Эдит наклонилась над ней, ключ выскользнул у нее из рук и утонул в глине. Расстроенная, она подумала несколько секунд, а потом сняла блузку и опустила руку в вязкую жидкость, которая оказалась не такой плотной, как она ожидала. Глина была холодной и скользкой на ощупь. Испуганная девушка опускала руку все глубже и глубже, пока жижа не дошла ей до плеча, при этом ее запах, напоминающий запах сырой земли, забил Эдит все ноздри и горло. Поиск требовал все больше и больше усилий, и Эдит начала нервничать. Все ее тело дрожало, а лицо было ледяным, но в то же время залитым жарким румянцем. Звуки в емкости прекратились, когда она подошла ближе – а что, если она на что-то… наткнется…

Ее храбрость быстро улетучивалась. И тем не менее ей было необходимо достать этот ключ. Если Люсиль узнает, что она его взяла…

Ну и что? подумала она с вызовом. –

Я хозяйка этого дома и все ключи по праву принадлежат мне.

А поиски меж тем требовали все большего и большего мужества. А что, если кто-то схватит ее и затянет в емкость? Или подойдет сзади и подтолкнет ее туда?

Наконец-то…

Ее пальцы сомкнулись на чем-то, что действительно оказалось ключом. Она вытащила руку из глины. Разжав пальцы, она увидела ключ на ладони. Слава богу!

Двинувшись на звук капающей воды, она нашла сломанную трубу и тщательно вымылась. Сложнее всего было удалить глину из бородки ключа, но она сделала и это. Внимательно осмотрев себя, Эдит схватила фонограф и бросилась к лифту. Ручку опять заело, но он все-таки стал подниматься.

#

Новобрачная не увидела бесформенный скелет, который плавал по поверхности емкости. Кроваво-красные кости, распахнутый рот, искривленный в бесшумном крике, пустые, ищущие глаза. Скелет плавал среди ужасов и воспоминаний.

Плавал только по своей собственной воле.

Шлеп, шлеп, шлеп.

Звуки как у пишущей машинки.

#

Томас вызвал Люсиль на улицу, чтобы она смогла разделить его радость. Женщина стояла рядом с братом, такая же взволнованная и счастливая, как и он. Их будущее зависело от успеха этого комбайна, и вот он ритмично пыхтит, после того как Томас что-то в нем подкрутил. Это было последнее, решающее испытание – надо было убедиться, что механизм заведется и будет работать сам по себе, без постоянных настроек и наладок.