Bagul (СИ)

Морозный воздух пронзал дыхательные каналы. Слизь в носу, в простонародье просто сопли, моментально замерзала на такой стуже. Ноги и руки, намертво вцепившиеся в рукоятки лыжных палок, сковывало от холода, и к тому же наливало свинцом от усталости. Шедший вторым остановился, выставив впереди себя руки, обвесив их на скрещение палки, опустил голову вниз и стал жадно хватать холодный воздух, обжигая льдом раскаленные легкие. Сил не оставалось что бы даже стоять и человек согнулся, оперившись на палки. Затем он бросил палки, уткнув ладони в колени пытаясь перевести дыхание, хватал воздух полной грудью.

- Говорю тебе, бросай курить, - сказал идущий первым, остановившись впереди на пару метров от человека. Тот же улыбнулся сквозь отдышку.

- Вставай на лыжи, - процитировал курильщик давно забытую всеми фразу с улыбкой, - Так-то я уже на лыжах.

- Ладно, пять минут отдыха и двинули, - сказал человек ведущий здоровый образ жизни, усевшись на корточки.

Восточная часть небосвода уже во всю заливалась алой зарей морозного солнца. Ни для кого не секрет, что на рассвете, вовремя так называемого перелома между ночью и утром, мороз достигает своего апогея. Первые лучи небесного светила прорывались сквозь утреннюю дрему заспанных степей, когда группа двинулась в путь.

- Я сегодня во сне своих видел, все живые, здоровые, - начал Алексей, закурив сигарету. - Сенокос, лето, мухи, пауты, все по фен Шую.

Майор молчал некоторое время, наблюдая за тлеющим угольком и разглядывая сигаретный дым капитана, но не смог долго удерживаться.

- С начала войны мне не снятся сны. Благо еще хоть сплю нормально. - Сергей опустил голову, но хоть маска и скрывала лицо, глаза его несли в себе печаль. - Коля как с Чечни вернулся совсем дурак был. Ночью, пацаненка, Данилку, хватает и в степь бежит. Как-то помню рамы ставили, стеклили с ним, так он говорит, это я ночью от духов убегал. Потом спился, лежит сейчас в могиле, хорошо ему на кладбище под березкой. Вот как она война нас любит.

- Контузию можно и в мирное время получить. - начал Алексей, - У меня знакомый есть, срочную службу получается он проходил, здесь у нас в Агинских степях, при разгрузке ящиков, которые ты сжигал, ему один ящик на голову прилетел. В итоге контузия, кома и шизофрения со слуховыми галлюцинациями. "Парень ведь жил на пенсию и каждый год лежал в психиатрической больнице, делал там какие-то обследования, чтобы этим бюрократам доказать, дурак он или нет", - произнес Алексей, и затянув сигарету продолжил. - Сейчас он служит связистом где-то. Он же компьютерных дел мастер был до армии, вот и служит считай по специальности практически.

- Ладно погнали, - выдавил из себя майор, видя, как его напарник затушил об снег сигарету.

Уже совсем рассветало, когда разведчики вышли на условленную позицию. Старший по званию снял офицерскую сумку, сверился с компасом и картой, расчехлил бинокль и взглядом начал искать предполагаемое место дислокации.

- Нашел, - тихо, почти шепотом произнес майор, словно боясь спугнуть найденную на горизонте точку.

Над степью расстилался, подобно ленивому жирному сибирскому коту утренний туман, закрывая обзор, все же спрятав на мгновение в свои саркома нужную точку от взора смотрящего.

- Ну добро, перекур? - в надежде спросил Алексей уже залезая за пазуху внутреннего кармана куртки за пачкой сигарет.

- Какой перекур, ты что? Тут километров пять, не больше. Погнали! - огрызнулся майор на своего подопечного.

Дед Егор плохо ночевал сегодняшней ночью, хотя, впрочем, сон был его редким гостем; встал в шесть утра и уже успев затопить печь. Кое как как позволяли силы, промыл пол в избе (здоровье у высохшего старика было уже не то, что в былые годы) он начал вязать носки внуку, единственной отраде в этом заблудшем мире. После похорон спившегося сына, а также как овдовевшая невестка тут же выскочила за другого, внук Данила стал для деда лучиком радости в этой мрачной жизни. Хорошо, что парню перевалил за четверть века, и уже позади ободранные коленки и ломанные кости на мотоциклетных заездах. Однако старик не оставляет заботу о чаде, а напротив преумножает ее. При живой Акулине Ивановне, обязанности накормить внучка до тяжелого брюха ложилась на нее. Как только ее не стало, дед Егор сам начал кормить парня тем, что Бог послал.

Утомительная и однообразная работа спицами стала усыплять старика. Он и не сразу сообразил в чем собственно дело. Стучали в окно со стороны палисадника и разглядеть в потемках худому стариковскому глазу было невозможно.

- Иду, иду, - ворчал дед, - Принес же леший в такую рань, что людям не спится, что за люди, ходят по утру спозаранку. - Бухтения могли продолжаться и дальше, пока старче не залез в валенки.

- Хотя может это Данилка вернулся? Данилка ты что ли? - крикнул дед в сторону окна и продолжил монолог сам с собой ища керосиновую лампу. - Да нет тот с солонцов только завтра заявится, и то не факт. Да иду я, иду.