Багульник

- А теперь поедем в больницу, - сказала она тихо, будто подумала вслух. - Можете выйти на воздух, подышать, - разрешила она своим помощникам, и Евлампий с Копинкой вышли с факелами, ткнули их в снег, погасив.

В это время вернулась в шалаш орочка. Когда она пошла к топчану, девочка потянулась к ней ручками. Мать хотела взять ее, но Ольга не разрешила.

- Не трогайте, я сама, ее нужно нести осторожно.

- Спасибо вам, доктор, что спасли нашу Маринку, - поблагодарила орочка, вытирая влажные от слез глаза.

- Ничего, в больнице мы ей введем сыворотку, и ваша Маринка быстро начнет поправляться.

Впереди, верхом на конях, ехали Евлампий с Копинкой. За ними на нарте - орочка и Ольга с ребенком на руках.

Пока ехали в Агур, в тайге стало еще темней. Деревья стояли в сизом морозном тумане. Над вершинами, как это обычно бывает перед рассветом, задувал ветер, сбрасывая хлопья сухого колючего снега.

- Как вас зовут, милая? - спросила Ольга, вспомнив, что не знает имени орочки.

- Глафира Анисимовна.

- А сколько у вас детей, Глафира Анисимовна?

- Трое, доктор. Старший, Коля, в армии служит. Танкист. Потом у нас с Максимом есть сын - Александр, в Кегуе в интернате живет. А Маринка у нас младшая.

- Сколько ей?

- Четвертый годик пошел. Ее у меня Александр Петрович принимал. Когда он ехал к нам в Вербное, он в большую пургу попал. Однако успел. Только родилась моя девочка, доктор взял ее, пошлепал по попке и сказал: "Ну, слушаю вас, Марина Максимовна!" Так и осталась она Маринкой. - И, помолчав, сказала: - В шалаше, где вы, доктор, мою девочку спасли, когда-то я сама родилась...

- Неужели? - изумилась Ольга.

- Когда я должна была на свет родиться, отец увез маму из стойбища в тайгу и одну в этом шалашике оставил. Было это зимой, в январе. Мама простудилась, схватила крупозное воспаление легких. Недолго проболела, умерла моя мама. Меня, крошечную, родная тетка к себе взяла, вырастила. И, снова помолчав, прибавила: - Когда мой Максим повел вас в тот шалаш, мне худо сделалось. Думала, несчастье с моей Маринкой будет.

- Напрасно волновались...

- Все равно я этот старый шалаш не люблю. Сколько раз просила мужа, чтобы развалил его и сжег, новый, если надо ему, в другом месте поставил.

Когда они подъезжали к Агуру, туман немного рассеялся и на горизонте показалась лиловая полоска утренней зари.

В больнице Ольга ввела Маринке сыворотку, измерила температуру, перебинтовала шею и получше закрепила трубку.

Уходя к себе, она разрешила Глафире остаться с девочкой в палате, а Максима отправила к Евлампию.

Она открыла дверь в свою комнату и в изумлении остановилась на пороге. За столом, опустив голову на руки, дремал Юрий Полозов. Ольга подошла сзади, положила ему на плечи ладони. Юрий встрепенулся, поднял голову, сонно заморгал глазами и, увидев над собой улыбающееся лицо Ольги, воскликнул:

- Вернулись?

- Вот что, молодой человек, - нарочито строго сказала она. - Берите в сенцах ведра, сбегайте на реку за водой. Будем варить на завтрак картошку с соленой кетой. Только побыстрей, пожалуйста, а то я умру с голоду.

2

Сперва Карп Поликарпович и слушать не хотел о переводе Полозова в Агур и вернул ему заявление. А когда Ольга Игнатьевна позвонила директору леспромхоза, он сразу смягчился.

- Исключительно ради вас, уважаемый доктор. А вообще-то семейные обстоятельства не такой уж серьезный повод, - пробовал он отшутиться. - Я в Мая-Дату полтора года жил без семьи, и, знаете, ничего...

- Но, Карп Поликарпович, ведь новому леспромхозу нужен инженер. Какая разница, будет ли там работать Полозов или кто другой...

- А где их раздобудешь, инженеров? Их у меня всего-то двое. Медведев да Полозов. Но ничего с вами не поделаешь, доктор, уступаю! - сказал он тем же шутливым тоном.

- Спасибо, Карп Поликарпович, - поблагодарила Ольга и повесила трубку.

Так к концу мая Юрий перебрался в Агур. Недели две молодожены еще жили в крохотной комнате при больнице, а когда на берегу реки у подножия Орлиной сопки достроили дом, Щеглов посоветовал, чтобы его предоставили доктору Ургаловой.

В Ольгину комнату переехала Ефросинья Ивановна, жившая у своих сородичей в самом конце поселка. Однако Ольга предупредила ее, что в недалеком будущем приедет новый врач и сестре, возможно, придется комнату уступить.

- Ничего, приедет новый доктор, я найду себе где-нибудь местечко жить. Мне много не надо.

Не успели переехать в новый дом, как орочи стали приходить с поздравлениями. За день побывали здесь чуть ли не все жители Агура, и каждого надо было поблагодарить и угостить рюмочкой. К концу дня Ольга опьянела. Юрий посмеивался над ней и продолжал чокаться с каждым, кто заходил.

Когда рано утром Ольга вышла в сени, чтобы налить в умывальник воды, она застала там целую гору разной провизии. Тут был и добрый, килограммов на десять, кусок сохатины, и три огромнейших тайменя, и целая связка копченых кетовых балычков, и берестяной туесок с медом...

- Юра, иди сюда! - позвала она мужа. - Ну что ты с ними поделаешь?

Юрий, шлепая тапочками, пришел в сени и, видя, что Ольга расстроена, успокоил ее: