Байки бывалого хирурга

С присущим ему энтузиазмом отправившись на утренний обход, Денисов, традиционно, начал с первой палаты. Умело лавируя между плотными рядами кроватей, заправленными хоть и с дырками, но чистым бельем, он опытным взглядом безошибочно определял, кому конкретно нужна его помощь и перевязки. Местами, чтоб осмотреть пациентов, приходилось включать прикроватные ночники. Так как дневной свет еще не вошел в полную силу, а в большинстве палат лампы дневного освещения, прикрепленные на обшарпанном потолке, просто оказывались банально перегоревшими. Всего палат на этаже тринадцать – девять хирургии, четыре травмы. Поэтому меньше, чем через час, добрался он до двенадцатой. Тут его везение и закончилось.

– Вы сегодня дежурный хирург? – недовольным тоном справилась у него средних лет гражданка с какой-то немыслимой прической «а-ля взрыв на макаронной фабрике», разметавшей кверху ее огненно-рыжие волосы, чуть только Денисов вышел из палаты номер одиннадцать.

– Я, а что вы хотели? Что-то срочное?

– Да, срочное. – Дама нарочно встала у него на пути, угрожающе выставив мощные перси. – Объясните мне, почему моя дочь до сих пор находится в реанимации?!

– Простите, сейчас закончу обход отделения и спущусь в реанимацию. Я пока там еще не был.

– Ха, странно, – подбоченилась дамочка, тряхнув эрегированными волосами, – а почему вы еще не обошли реанимацию?

– Позвольте мне самому решать, с чего начинать обход: с отделения или с реанимации, – нейтральным голосом ответил Денисов. – Я вам повторяю: мне еще две палаты нужно обойти. Как закончу, спущусь в реанимацию.

– Безобразие! – Лицо рыжеволосой особы перекосилось, словно она зажевала целый лимон. – У меня ребенок в тяжелом состоянии, а им всем наплевать! Я жаловаться буду!

– Как фамилия ребенка? – Денисов остановился и повернулся лицом к убитой горем матери.

– Наливкина! Ксюша Наливкина, мы еще вчера с панкреатитом поступили. Сказали, ничего страшного, а сейчас врач в реанимации говорит, что у нее психоз развился. Вам по смене должны были передать.

– Да, по смене мне передали. Я сам пока лично вашу дочь не видел, но по словам хирургов предыдущей смены у вашей дочери развился алкогольный психоз. Она злоупотребляет алкоголем? Раньше такое уже было?

– Что значит «злоупотребляет»? – Мамаша выпрямила голову и с негодованием полоснула собеседника испепеляющим взглядом. – Пьет, как и все!

– Пьет? – переспросил Денисов. – А, ничего, что ей всего двадцать три года?

– Это вас не касается!

– Хорошо, пускай так. Но раньше у вашей Ксюши уже случались психозы?

– Случались. Вот две недели назад мы уже лежали в наркологии. И там ее быстро из этого состояния вывели и поставили на ноги! А у вас что? Что, я спрашиваю?! Почему так долго выводят? Врачи называются!

– У нас не наркология, – сухо отрезал хирург. – И вас ни капельки не смущает, что ваша дочь всего через две недели после перенесенного алкогольного делирия, вновь в него входит?

– Чего? Какого дебирия? – нахмурила перекрашенные черным бровки мама Ксюши.

– Делирия, – поправил доктор. – Делирия, алкогольного психоза.

– Послушайте, я вам уже сказала, что это не ваше дело! Мы к вам попали с панкреатитом. Теперь у нее этот ваш дебирий. И вы не можете из него Ксюшеньку вывести. Это как называется?

– Это называется алкоголизм, – подытожил Денисов и, протиснувшись между бюстом пятого размера и стеной коридора, вошел наконец в двенадцатую палату.

Не успел он еще толком отбиться от Ксюшиной мамы, как последовала новая атака со стороны участливых родственников. Молодая стервозного вида особа нагнала его почти у самых дверей реанимации и, не давая опомниться, срывая голос, с ходу пошла в наступление:

– Вы же дежурный хирург, да? Вот и объясните, почему мой дедушка привязан к кровати? Это что за отношение к больному человеку? У вас тут гестапо или хирургическое отделение?

– Так, стоп! – Денисов поднял правую руку и жестом остановил девушку. – Вы ничего не перепутали? Как фамилия дедушки, и из какой он палаты?

– Валюшин! Александр Федотович Валюшин. Он в шестой палате лежит. У него что-то с ногами.

– Ва-а-алюшин из ше-е-естой. – Растягивая слова, чтоб затянуть время, Денисов вдруг вспомнил того неугомонного дедушку с переломом шейки бедра, что ночью пытался встать с кровати и сигануть в окно. Старческий психоз, будь он не ладен. Пришлось дедушку зафиксировать, примотать старыми простынями к кровати. Иначе бы натворил делов пенсионер. – Да, есть такой. Предыдущая смена таким образом спасла ему жизнь. Иначе бы он встал с кровати, перелом мог сместиться. И, насколько я знаю, он собирался вылезти в окно.

– Вы сейчас это вполне серьезно? – Дамочка полезла в сумочку, долго рылась и извлекла на свет божий навороченный фотоаппарат и навела объектив на Денисова. – Я сейчас вас буду снимать! Ответьте, почему вы привязали моего дедушку Александра Федотовича Валюшина к кровати своими дурацкими простынями.