Баиловский сад

После заселения курсанты по мере своих возможностей начали обустраивать быт. В комнатах появились нарды, гитары, шахматы, принесённые из дома старые настольные лампы, будильники, кипятильники, вилки, ножи, тарелки, которые, как правило, притаскивали с камбуза, а за шкафом, под матрасом или в других укромных местах у многих была спрятана «гражданка».

Периодически командир и старшина роты в присутствии старшины класса устраивали в комнатах шмон. Изъятая посуда отправлялась назад на камбуз, кипятильники, чаще всего небезопасные, уничтожались на месте, а «гражданка», от которой все отказывались, отправлялась в факультетскую баталерку на ветошь. Но через несколько дней её за бутылку выменивали у баталерши тёти Ани, а тарелки, ложки, кипятильники и прочие радости жизни всё равно возвращались в курсантский быт.

Так продолжалось до конца первого семестра, а после зимней сессии выпускной курс разъехался по флотам на стажировку, и по возвращении пятикурсники приступали к написанию дипломных работ, после чего их уже оставляли в покое.

Сегодня Валеркины соседи по комнате (тоже, как и Валерка, баиловские) после ужина уволились домой до утра. Комната была в Валеркином распоряжении, и он удобно устроился: весь стол был завален дипломными материалами, учебниками, форматными листами, ручками, карандашами, линейками, а на двух тумбочках разместилось то, что должно было поддерживать его во вторую бессонную ночь: хлеб, масло, кофе, сахар, чай и сигареты.

Тагиев выпил стакан крепкого кофе, перекурил и уселся за работу.

К пяти утра текстуальная часть диплома была наконец завершена и подготовлена к сдаче в типографию.

За окном рассветало, а ещё минут через десять, пока Валерка наводил порядок и перекуривал, на улице начался дождь. Состояние было под стать погоде – очень хотелось спать. По распорядку дня подъём в училище был в семь утра, но пятикурсников это уже не касалось. На физзарядку и приборку они не ходили, и спать можно было до начала девятого, так что до этого времени можно было придавить подушку.

Главное – успеть умыться, побриться, позавтракать и к девяти быть в типографии, и Тагиев, не раздеваясь, завалился на койку, а ровно в девять часов уже сдавал свой диплом в переплёт.

После бессонной ночи, завершённой работы и плотного завтрака хотелось одного – спать. Вернувшись в общежитие и узнав, что командира роты на месте нет, то есть гонять праздношатающихся и тем более спящих в рабочее время курсантов некому, Тагиев прошёл к себе в комнату и опять завалился спать.

Казалось, только он коснулся головой подушки, как его уже тряс за плечо дневальный.

– Валера! Вставай, время без двадцати час.

– Что, уже? Чёрт.

– Продрых больше трёх часов.

– Спасибо, Виталик. Честно говоря, не заметил я этих часов и не отказался бы ещё столько же продрыхнуть.

– Через двадцать минут обед, пойдёшь?

– Да нет, наверное. Сегодня хочу пораньше домой свалить, там поем по-человечески. Командир в роте?

– Нет.

С трудом отходя от сна, Валерка встал, заварил чай, разделся до пояса, взял полотенце, мыльницу, сигареты и пошёл в умывальник. Холодная вода и крепкая сигарета натощак быстро разогнали сон. Процесс пробуждения завершил стакан крепкого сладкого чая. Окончательно проснувшись, Валерка засобирался в типографию.

На улице уже чувствовалось дыхание жаркого бакинского лета. Но настоящая жара пока не наступила, а прошедший с утра обильный тёплый дождь усилил запахи кипарисов, травы и цветов, высаженных на многочисленных клумбах. Эти запахи разносились по всей территории училища прохладными солёными ветрами, дующими с моря.

День начинался хорошо, теперь самое главное – чтобы в типографии успели до обеда прошить диплом, а рецензент, не дай бог, не нашёл бы в нём какую-нибудь идиотскую ошибку и не вернул бы всё на переделку. А если всё будет нормально, сегодня надо постараться пораньше слинять домой, хотя завтра снова ехать на танцы. Интересно, что за девчонка Каляева. Говорят, после окончания университета ей предложили поступать в аспирантуру. Не опарафиниться бы перед будущим учёным филологом. Неспешные Валеркины размышления неожиданно были прерваны громкими неприятными криками начальника строевого отдела капитана второго ранга Князева. С перекошенным от злобы лицом он разносил старшину с третьего курса штурманского факультета, который неорганизованной толпой вёл на обед своих одноклассников, да ещё ухитрился не заметить и не поприветствовать его.

– Товарищ старшина второй статьи, пленные немцы под Сталинградом были больше похожи на военнослужащих, чем ваше подразделение. Вы что, месяц по лесам из окружения выходили или за три года учёбы так и не смогли усвоить правила перехода курсантов по территории училища? И почему не приветствуете старшего офицера? Кто вам вообще присвоил звание старшины? Вам козу пасти доверять ещё рано, а вас поставили людьми командовать. Как ваша фамилия, товарищ старшина второй статьи?

Валерка от греха подальше решил обойти место, где происходила эта сцена, и тут же наткнулся на командира роты.

– Тагиев, а вы почему не на обеде? – спросил Назаренко.