Бахчисарайский фонтан

Гирей сидел потупя взор;Янтарь в устах его дымился;Безмолвно раболепный дворВкруг хана грозного теснился.Всё было тихо во дворце;Благоговея, все читалиПриметы гнева и печалиНа сумрачном его лице.Но повелитель горделивыйМахнул рукой нетерпеливой:И все, склонившись, идут вон.Один в своих чертогах он;Свободней грудь его вздыхает,Живее строгое челоВолненье сердца выражает.Так бурны тучи отражаетЗалива зыбкое стекло.Что движет гордою душою?Какою мыслью занят он?На Русь ли вновь идет войною,Несет ли Польше свой закон,[1]Горит ли местию кровавой,Открыл ли в войске заговор,Страшится ли народов гор,

Иль козней Генуи лукавой?[2]Нет, он скучает бранной славой,Устала грозная рука;Война от мыслей далека.Ужель в его гарем изменаСтезей преступною вошла,И дочь неволи, нег и пленаГяуру сердце отдала?Нет, жены робкие Гирея,Ни думать, ни желать не смея,Цветут в унылой тишине;Под стражей бдительной и хладнойНа лоне скуки безотраднойИзмен не ведают оне.В тени хранительной темницыУтаены их красоты:Так аравийские цветыЖивут за стеклами теплицы.Для них унылой чередойДни, месяцы, лета проходятИ неприметно за собойИ младость и любовь уводят.Однообразен каждый день,И медленно часов теченье.В гареме жизнью правит лень;

Мелькает редко наслажденье.Младые жены, как-нибудьЖелая сердце обмануть,Меняют пышные уборы,Заводят игры, разговоры,Или при шуме вод живых,Над их прозрачными струямиВ прохладе яворов густыхГуляют легкими роями.Меж ними ходит злой эвнух,И убегать его напрасно:Его ревнивый взор и слухЗа всеми следует всечасно.Его стараньем заведенПорядок вечный. Воля ханаЕму единственный закон;Святую заповедь КоранаНе строже наблюдает он.Его душа любви не просит;Как истукан, он переноситНасмешки, ненависть, укор,Обиды шалости нескромной,Презренье, просьбы, робкий взор,И тихий вздох, и ропот томный.

Ему известен женский нрав;Он испытал, сколь он лукавИ на свободе и в неволе:Взор нежный, слез упрек немойНе властны над его душой;Он им уже не верит боле.Раскинув легкие власы,Как идут пленницы младыеКупаться в жаркие часы,И льются волны ключевыеНа их волшебные красы,Забав их сторож неотлучный,Он тут; он видит, равнодушный,Прелестниц обнаженный рой;Он по гарему в тьме ночнойНеслышными шагами бродит;Ступая тихо по коврам,К послушным крадется дверям,От ложа к ложу переходит;В заботе вечной, ханских женРоскошный наблюдает сон,Ночной подслушивает лепет;Дыханье, вздох, малейший трепет —Всё жадно примечает он;И горе той, чей шепот сонный

Чужое имя призывалИли подруге благосклоннойПорочны мысли доверял!Что ж полон грусти ум Гирея?Чубук в руках его потух;Недвижим, и дохнуть не смея,У двери знака ждет евнух.Встает задумчивый властитель;Пред ним дверь настежь. Молча онИдет в заветную обительЕще недавно милых жен.Беспечно ожидая хана,Вокруг игривого фонтанаНа шелковых коврах онеТолпою резвою сиделиИ с детской радостью глядели,Как рыба в ясной глубинеНа мраморном ходила дне.Нарочно к ней на дно иныеРоняли серьги золотые.Кругом невольницы меж темШербет носили ароматныйИ песнью звонкой и приятнойВдруг огласили весь гарем: