Господь жестоко наказал Украину государственностью. Но русские-то в чём виноваты? Нет, не смешно, когда бедных русских людей терроризируют этим нелепым мовоязом! А Крым… почему наш Крым у них? Вы мне можете ответить? И никто не может! Екатерина Великая в гробу перевернулась! Князь Потёмкин-Таврический себе в могиле от бешенства второй глаз вышиб!
– У меня депутатская неприкосновенность!
– Убью вместе с неприкосновенностью!
Диссиденты – это люди, которые не согласны в основном с тем, что родились в России, а не в Америке или во Франции.
Не надо путать инакомыслие с диссидентством. Инакомыслие – состояние духа. Диссидент – профессия, как правило, неплохо оплачиваемая, хотя временами рискованная.
Теперь все, кто при советской власти воровал, диссидентами называются.
Правозащитники напоминают людей, которые стоят у койки больного и громко, чтобы все услышали, повторяют его стоны и жалобы… Но лечат-то врачи!
Знаменитый китайский поэт и публицист Ван Дзе Вей в своём замечательном романе о тётушке великого Ду Фу написал: «Лучший способ вылечить больного медведя – это попытаться снять с него шкуру».
Из террора, какого бы цвета он ни был, народ не выходит обновлённым, а только – ожесточённым. Жестокость, какой бы социальной демагогией она ни оправдывалась, остаётся жестокостью. И ещё неизвестно, что от чего больше зависит – средства от цели или цель от средств, с помощью которых она достигается.
Отсутствие крайней плоти обычно восполняют крайними взглядами.
Террор гораздо сложнее и многообразнее, чем милосердие…
Возможно, все семьи счастливы одинаково, а несчастны по-разному, но с народами дело обстоит как раз наоборот: все народы несчастны одинаково, а счастливы по-разному.
Прежде был дефицит наличия, а теперь дефицит наличных. Поясню мысль: с недостатком мяса можно бороться с помощью серьёзного увеличения и удешевления производства данного продукта питания, а можно с помощью превращения населения в невольных вегетарианцев. Мы двинулись вторым путём.
Не баловства ради, а державы для!
У русского фашизма и американской демократии много общего: все о них говорят, но никто не видел.
Мудрость тех, кто определяет духовную жизнь общества, как раз и состоит в том, чтобы найти тончайшую грань между окрыляющим мифом и удручающей реальностью.
Любая страна, в том числе и наша грешная держава, способна полнокровно существовать на земле лишь до тех пор, покуда в воображении народа живёт её облагороженный мифический образ. Гибель мифа чревата национальной катастрофой.
– Скажите, как пройти к счастью?
– Прямо…
Хочется упасть в обморок и полежать.
Прошли годы, полупрошла жизнь
А в плечах какая-то сутулость,
В голосе ребячливом надлом…
Друг, мой друг, вот время и коснулось
Нас испепеляющим крылом.
Как всё-таки тесна и непредсказуема жизнь!
Жизнь зашла в многообещающий тупик.
Как говорил прапорщик Высовень, жизнь пронеслась мимо, обдав грязью…
Жизнь прошла безразвратно.
Чужая жизнь. Какая суета!
Как скроено и сшито неумело.
Вот жизнь моя – она не прожита,
И потому логична до предела!
Мой тебе совет: никогда не думай о жизни. Она же о нас, сука, не думает!
На похоронах думаешь о разном. Но чаще всего о том, что надо бы бросить курить…
Если на твои похороны придёт больше народу, чем приходило на твои юбилеи, жизнь прожита не напрасно.