Балаганчик дона Кристобаля

Ноги ты совсем протянешь,когда женишься на ней,только если дашь мне денег,будет девушка твоей.

(Уходит, напевая.)

Музыка.

Голос Роситы.

Вито, вито, умираю,умираю, вито, вито,с каждым часом, мальчик мой,разгорается Росита.

Появляется Росита.

Росита.

Что за ясная ночь, посмотри же,озаряет крыши.В эту пору детишкизвезды считают во мгле,а старичишкизасыпают в седле.Но мне хотелось бытьс Сельов постели,

с Каминоу камина,с Теодороу забора,с Хосе на софе,в креслес Мединильей вместе,на полус тем, кого люблю,в залес Гонсало,на большой тахте,чтобы были все:Сельо, Камино, Мединилья,Теодоро, Гонсало, Хосе.Ай, ай, ай, ай!Я хочу замуж, замуж хочу я!Слышите, что я сказала?За обалдуя,за генерала,за врача,за кардинала,за военного,

за силачанеобыкновенного,за двадцать пареньков из Португалиии так далее.

(Уходит.)

Кристобаль. Значит – заметано?

Мать. Заметано.

Кристобаль. Смотри, не то при мне – дубина, а от нее знаешь что бывает.

Мать. Ой! Да что уж я такого сделала?

Кристобаль. Ага! Боишься!

Мать (дрожит.) Ай!

Кристобаль. Говори: боюсь.

Мать. Боюсь!

Кристобаль. Говорите: дон Кристобаль уже укоротил мне хвост.

Мать. Дон Кристобаль уже укоротил мне хвост.

Кристобаль. И твоей дочери укорочу.

Мать. Но все-таки…

Кристобаль. Я тебе дам деньгу из кучи, что мавр наклал на лугу, а ты отдашь мне дочь Роситу и благодари за сделку, ибо я беру переспелку.

Мать. Ей же двадцать лет.

Кристобаль. Я сказал, что она переспелка, – значит, так оно и есть. Но все же она ничего себе девица. Как это вы говорите?…

Мать.

У нее грудочки

как блюдечки,и задоккак колобок,и птичка-невеличка…

Кристобаль.

Аииииий!

Мать.

И птичка-невеличка,которая уже вылупилась из яичка…

Кристобаль. Вот именно, я женюсь потому, что донья Росита – это боккато ди кардинали.[1]

Мать. Ваша милость знает по-итальянски?

Кристобаль. Нет. Однако в молодости я служил у некоего дона Панталеоне во Франции и в Италии. Впрочем, то, что было со мной, вас не касается. Трепещите! Все должны трепетать передо мной, трепетать, карахорум!

Мать. Я уже трепещу!

Кристобаль. Ну то-то! Позови Роситу.

Мать. Роситаааа!

Росита.

В чем дело?Замуж хочу яза бычка-сосунка,за шакала,за лошака,за генерала,ради такого дела

я бы пошла за кого попало.

Кристобаль.

Ай, какие ляжкиу этой милашки!

Мать. Хочешь замуж?

Росита. Хочу.

Мать. Хочешь жениться?

Кристобаль. Хочу.

Мать. О, только не обижайте ее. Ах, как жалко мне доченьку!

Кристобаль. Дуй к священнику.

Мать уходит с причитаниями. Кристобаль и Росита об руку идут в церковь. Колокольный звон.

Поэт. Видали? И все же лучше, если все мы над этим посмеемся. Луна – белая орлица. Луна – курица-несушка. Для бедняков луна – каравай хлеба, для богатеев – белый атласный пуфик. Но дону Кристобалю и донье Росите не до луны. Конечно, если бы режиссер пожелал, дону Кристобалю привиделись бы водяные девы, а донья Росита в третьем действии могла бы украсить волосы инеем, ибо снег означает невинность. Но хозяин театра держит действующих лиц в железном сундучке и показывает их только шелкогрудым сеньоритам с придурковатыми носами и бородатым кабальеро, которые шляются в клуб и говорят: ка-рам-ба! А на самом деле дон Кристобаль вовсе не такой и донья Росита тоже.

Режиссер. Эй, кто это там мелет вздор!

Поэт. Я говорю, что они уже женятся.

Режиссер. А вы не лезьте не в свое дело. Кабы у меня была такая выдумка, как у вас, я бы вас давно выставил.

Кристобаль. Ай, Росита!

Росита. Ты перепил?

Кристобаль. Я бы хотел быть из одного вина и сам себя вылакать. Ха, ха! А чтобы мое пузо было большим пирогом, большущим пирогом со сливами и бататом. А ну-ка, Росита, спой что-нибудь.

Росита. Сию минуту. (Поет.) Что тебе спеть? Канкан Гойкоэчеа или марсельезу Хиля Роблеса?[2] Ой, Кристобаль, мне страшно! Что ты со мной собираешься сделать?

Кристобаль. Я сделаю тебе муууууууу.

Росита.