Балатонский гамбит

— Что? — он пристально посмотрел на нее. — Что ты обо мне думаешь, а? Никаких увечий — ни моральных, ни физических. Я говорю: выпроводите ее из сторожки, чтобы она там не мешалась. Ну, мало ли, ей по делу надо, — он засмеялся. — Дай ей вместо снотворного слабительное, например. Мы ее сразу погрузим на БТР, она и пискнуть не успеет.

— Слабительное у меня есть, — Маренн снова открыла саквояж. — У меня все есть на все случаи жизни. Даже для детей, в виде конфет.

— Вот это Прохорова любит, — обрадовалась Наталья. — Они сладкие?

— Сладкие, — Маренн кивнула.

— Она будет есть горстями, это точно. Даже не поймет ничего.

— Но много вы ей не давайте, — Йохан старался сдержать улыбку. — Что мы с ней потом делать будем, когда подойдет «Гогенштауфен»? Будет бегать в кусты на глазах у двух дивизий? Тут вся война мигом закончится. Все только будут наблюдать, что она там делает.

— Но она не должна видеть никаких немецких мундиров, — предупредила Маренн. — Это потом может сильно навредить всему. Смолчать она наверняка не сможет.

— Она и не увидит ничего, правда, Франц? — Пайпер подмигнул Шлетту. — Мы тоже подсматривать за ней не будем. Ну, постараемся, во всяком случае. Все, идем. Крамер, заводите машину.

Пайпер вышел на крыльцо. За ним адъютант, Шлетт, еще несколько офицеров. Маренн повернулась к Наталье.

— Вот видишь, с твоими друзьями все будет в порядке, — и, обняв за плечи, прижала к себе.

— Он вас любит, этот командир полка, — произнесла Наталья негромко. — Сразу заметно.

— Надеюсь, что да, — ответила Маренн также тихо. — Ты даже не представляешь себе, девочка моя, как я на это надеюсь. Как я этого хочу. Ладно, шинель я возьму с собой, — ее взгляд упал на скамью, где лежали ее вещи. — И китель тоже. Вдруг пожалует «Гогенштауфен», тогда салоп придется надевать тебе.

— Я понимаю, — кивнула Наталья и, надев шапку, взяла автомат.

— Идем.

Они вышли на крыльцо. Луна уже начала бледнеть. Пошел снег. Моторы двух БТРов работали, около них ходили солдаты, слышались короткие команды. Пайпер наклонился, подавая Маренн руку.

— Ким, сюда.

— А фрейляйн, может быть, поедет с нами? — спросил с соседнего БТРа Шлетт.

— Нет, фрейляйн поедет со мной, — строго ответила Маренн, поднимаясь на борт. — Давай, Наташа.

Она протянула ей руку. Наталья поставила ногу на броню, в это время кто-то легко поднял ее и передал прямо в руки Пайпера. Она смущенно обернулась.

— Позвольте помочь, фрейляйн, — Шлетт улыбнулся и отошел к своей машине.

— Спасибо, — Наталья растерянно пожала плечами.

— Так, двигаемся аккуратно, без особого шума, — приказал Пайпер водителю. — Встанешь вот здесь, — показал на карту.

— Слушаюсь, — ответил тот.

БТР, качнувшись, тронулся с места.

— Ты, может быть, перевяжешь меня, — Йохан взял Ким за руку, притянул к себе. — Пока есть время. А то, наверное, вся дивизия знает, что меня ранили. Да не только наша. И в «Гогенштауфен» известно. Кстати, куда ранили, чтобы я тоже знал и не испортил тебе легенды?

— Я сама толком не знаю, куда, — сказала она негромко, почти касаясь губами его щеки. — Не успела придумать. Виланд так заволновался, что этого и не потребовалось. Он мне сразу поверил и доложил Кумму, чего я совсем не хотела. А перевязывать тебя я не буду, это плохая примета. Ведь все знают, что я не люблю городить эти повязки. Стараюсь делать так, чтобы раненые не чувствовали никаких неудобств. Так что это вполне соответствует моим правилам.

— Что ж, если спросят, скажу, что все прошло, — он улыбнулся. — Как только ты приехала, все прошло само собой.

— Виланд вполне это поймет. Он недавно рассказывал мне о терапевтических свойствах любовной страсти, особенно для мужчин.

— Виланд и страсть? Это что-то новенькое, — Йохан пожал плечами.

— Напрасно ты так думаешь. Он очень чуткий человек. И о тебе он высочайшего мнения. Во всех отношениях.

— О тебе тоже, — Йохан с иронией взглянул на нее. — И тоже во всех отношениях. Раз его потянуло на такие размышления. Уж если Виланд заговорил о страсти, то вся теория рейхсфюрера о бесстрастности СС рушится окончательно под твоим влиянием.

Потом, отпустив Маренн, посмотрел в бинокль.

— Все, стой, — приказал водителю. — Дальше не поедем. Иначе нас услышат. Вон та сторожка, за деревьями, — он показал рукой вперед.

— Здесь? — спросила Маренн у Натальи.

— Да, — та попыталась спрыгнуть с БТРа, но Маренн удержала ее.

— Не торопись. «Гогенштауфена» нет? — спросила она Йохана.

— Нет, пока нет, — ответил он. — Перед тем, как вы пришли, я связывался с Куммом. Они все еще ведут бой.

Вдалеке действительно слышалась перестрелка.

— Пошли дальше пешком, — Йохан спрыгнул с БТРа, помог спуститься Маренн и Наталье. — Я посмотрю поближе, что там такое, как лучше встать. Франц, — позвал Шлетта, — ты с нами?

— Да.

Стараясь не скрипеть снегом, приблизились к сторожке. Йохан взял Маренн за руку.

— Идите дальше сами. Мы встанем там и там, — он показал рукой позиции. — Что бы ни случилось, соблюдайте спокойствие. Мы рядом.

Он сжал ее руку.