Балаустион

– Есть кончить, командир, – отозвался лохаг. Задание ему явно пришлось по вкусу. Леотихид знал, что у его помощника свои счеты с Эврипонтидами. Когда-то, уже довольно давно, царь Павсаний обвинил наварха Агенора, отца Полиада, в злоупотреблении властью. Тому пришлось продать большую часть имущества, чтобы уплатить штраф. Не в силах пережить позора, Агенор покинул родину, отправившись наемником к сирийцам, и сгинул в одной из войн с египтянами. В том, что остался без отца, Полиад винил царя-Эврипонтида, и страстно ненавидел как его самого, так и младших Эврипонтидов.

Хор седобородых жрецов, предводительствуемый эфором Полемократом-Скифом, затянул хвалу Дионису. Полиад поморщился.

– Клянусь богами, старые пердуны действуют мне на нервы, – пробормотал он. – Пойду разнюхаю обстановку.

– Держи меня в курсе всего, – в который уже раз напомнил Леотихид.

В Персику Леонтиск и Энет проникли без особых хлопот: большая часть ее временных обитателей находилась на празднестве, и воины Священной Моры позволили себе немного расслабиться. Один из них, знакомец Леонтиска по Олимпийским играм, проводил «спутников» Пирра к лестнице правого крыла, которую охраняла эномотия Антикрата. Тот встретил друзей радостным возгласом. После приветствий и дружеских похлопываний по плечам Антикрат отвел их в укромную нишу одной из галерей дворца.

– Сюда, пока мой лохаг вас не заметил, – пояснил он. – Он у нас дико строгий и правильный. Но вообще, вам повезло – он совершает обходы каждый час и ушел последний раз не больше четверти часа назад. Так что время поговорить есть.

– Как ты тут? – поинтересовался Леонтиск, с завистью посмотрев на значок эномотарха, блестевший у Антикрата на плече. Эномотарх Священной Моры, точно так же, как и эномотарх Трехсот, приравнивался к армейскому пентакосиарху. Так что Антикрат перегнал в карьере даже царевича Пирра, довольствовавшегося до сих пор скромным чином лохага.

– Да что я! – отмахнулся Антикрат. – Света белого не видим с тех пор, как приехали иноземцы. Целый день караулы, церемонии, шагистика – кошмар, одним словом. В город выходить нельзя, живем как на острове. Другое дело – ваша жизнь! Слухи даже сюда долетают, какие дела вы вершите! Кстати, ты, Леонтиск, отчаянный храбрец, если явился сюда. Не знаешь, что ли, что эфор Анталкид издал указ о выдаче вас с Аркесилом римскому консулу?

– Слыхал, как же, – Леонтиск поморщился. – Но, видимо, Пирр решил, что я смогу принести пользу, только волтузя римлян и поэтому снова послал сюда. А Аркесил остался без ноги, ты знаешь?

– Как – без ноги?

Леонтиск открыл было рот, чтобы начать рассказ, но тут вмешался Энет. Что было само по себе событием весьма примечательным, потому что Энет редко открывал рот, если его об этом не просили.

– Э… друзья. Болтовня потом! Сперва – дело.

– Ты прав, клянусь Афиной, – опомнился афинянин.

– Прислал командир нас … – начал Энет.

– Узнать насчет лазутчика? Долго ж вы собирались, клянусь небом, – покачал головой Антикрат. – Я давно все выяснил через управляющих жилыми помещениями. Пронырливые они ребята, я вам скажу. Но жадные. Сообщите царевичу, что он задолжал мне сто драхм.

– Целую мину? – перебил, не выдержав, афинянин. – Ты свободно распоряжаешься такими суммами? Проклятье, неужели у воинов Священной Моры такое высокое жалованье? Если так, я немедленно начинаю усиленно тренироваться – тоже хочу в ваш отряд!

– Не трудись понапрасну, – фыркнул Антикрат. – Я просто задержал недельное жалованье провинившейся декаде. Надеюсь, ребятки не догадаются, что я уже потратил их денежки. Итак, этот карлик, его звали Гимел, прибыл в свите мантинейца Стесагора. Свита у последнего приличная – человек пятнадцать. Отдельные покои, дюжина сундуков багажа и жена.

– Жена? – Энет и Леонтиск переглянулись.

– Ну да, жена, – пожал плечами Антикрат. – Чего вы удивляетесь? Почти треть ахейцев явились с женами, и еще треть – с любовницами и гетерами.

– Понятно, что если Стесагор – Горгил, то «жена» – никакая не жена, – кивнул Леонтиск. – А как он выглядит, этот мантинеец?

– Здоровый, толстый дядька лет эдак пятидесяти с лишком. Волосы пегие, неряшливая бородища, красный нос заядлого выпивохи. На щеке – большая волосатая бородавка, на виске – вертикальный белый шрам. Одним словом, личность приметная, не ошибетесь, если увидите. Хотя навряд ли он тот душегуб, которого мы ищем.

– Почему?

– Для убийцы господин Стесагор больно активен… Регулярно посещает заседания переговорщиков, выступает на них. В свободное время много встречается с другими ахейцами, которые, судя по всему, его хорошо знают. Короче, все время находится на виду. Если учитывать, что он, как и всякий человек, должен когда-то спать, организовывать убийство ему просто некогда.

– Гм, звучит убедительно, – буркнул Леонтиск. – Но ведь замухрышка, как ты сказал, был его человеком…