Балаустион

– Увы, на этот раз Агиадам удалось крепко схватить нас за задницу, кур-рва медь, – прорычал полемарх Брахилл, который не был столь дипломатичен.

– Это Эпименид, предавший нас, позволил подобному случиться, – бесцветным голосом произнес стратег Никомах. Эпименид был его другом. – Без него у врагов ничего бы не получилось. Я до сих пор гадаю, как им удалось заставить его служить себе? Поговорить с Эпименидом мне не удалось – не пустили «белые плащи», охраняющие дом, а на улицу он не выходит.

– Что с ним разговаривать, с псом поганым? – не выдержал Феникс. – Нужно выволочь его из дома, подвесить на дыбе и рвать клещами…

Никомах мрачно нахмурился. Предательство друга не давало ему покоя.

Заговорил Пирр:

– Действительно, врагам удалось пробить нашу оборону, переманив – неважно, каким способом, – человека, которого мы считали своим. Но Эпименид действовал не один, и я не имею в виду Горгила. Это был целый заговор, в котором приняло участие немало высших олигархов Спарты. В критской темнице я не спал пять ночей, все вспоминал и думал… Ведь это Эвдамид предложил отправить на Крит отряд номаргов – якобы для защиты отца от убийцы, а на самом деле для того, чтобы доставить к нему этого убийцу. Проклятого Горгила.

– Вероятно, потому, что Горгилу стало слишком горячо оставаться в городе после убийства Эвполида и неудачного покушения на Лео, – высказал предположение Тисамен.

– Наверное. Негодяй, воспользовавшись помощью Эпименида, втерся в окружение отца, прикидываясь лекарем. Он мог бы убить его сразу, в первый же день, но план был гораздо более изощренным. Те, кто его придумал, собирались избавиться разом от нас обоих…

– Мотив мерзавцев можно понять, – скривился Гермоген. – Какой толк избавляться от твоего отца, если ты, наследник, был настороже и недосягаем для покушения? Умри он – и ты сразу становишься царем. Клянусь Меднодомной, никого из заговорщиков этот вариант не устраивал.

– Вот именно, – продолжал развивать свою мысль Пирр. Выглядел он почти спокойно. – Меня нужно было выманить из Спарты, из постоянного окружения толпы вооруженных граждан, отправить на остров и обвинить в смерти отца. Сделать так, будто я убил его, добиваясь власти. Казалось бы, все это имело смысл только в том случае, если синедрион примет нашу сторону…

– Разумеется, иначе не стоило частокол городить, – пожал плечами секретарь. – В случае, если бы вы проиграли суд, твой отец остался бы на острове, а ты смог бы претендовать на трон не раньше, чем он умрет.

– Кур-рва медь, при таком раскладе Агиады должны были приложить максимум усилий, чтобы Павсаний прожил как можно дольше, а не наоборот, – хмыкнул Брахилл.

Пирр тряхнул волосами.

– Так и есть. Эвдамид надеялся победить в синедрионе, использовав свои четырнадцать голосов, а убийцу на остров отправили на случай неудачи.

Леонтиск с опаской поглядел на Иамида, но тот слушал с каменным лицом, полуприкрыв глаза.

– Вот почему злоумышленники ничего не предпринимали до самого заседания. Кроме письма с Крита; Эпименид убедил отца написать его, сообщив о якобы имеющихся у него подозрениях относительно кроющихся среди номаргов злоумышленниках…

– А, гиппагрет, как тебе это? – повернул голову Лих. Иамид промолчал.

– Однако, как ни бились Агиады, исход синедриона перешел в руки эфоров, решавших, можно отцу подать голос за себя или нет.

– Трудно предположить, чтобы Агиады не предполагали такой возможности, клянусь задницей Посейдона, – проворчал Брахилл.

– Уверяю, они предполагали и готовились к этому, – воскликнул Мелеагр. – Я кое-что знаю об этом. Они намеревались легко победить тремя голосами – Архелая, Анталкида и Гиперида, общеизвестных противников царя Павсания, против двух – Фебида и жреца Скифа.

– Однако, разрушив план Эвдамида, Гиперид, на удивление всем, проголосовал за нас, – царевич поднял брови. – Интересно, почему?

– Это ясно! – Лих взволнованно вскочил на ноги. – Для того, чтобы ты мог отправиться на остров, чтобы Горгил, давно находившийся там, мог убить твоего отца…

– …и так далее, – кивнул царевич. – Как вам это нравится, друзья?

– То есть они решили уничтожить вас в любом случае? Кур-рва медь, – выдохнул Брахилл.

– Боги, ну и времена! – сдвинул брови Гермоген.

Галиарт изумленно развел руками.

– Хочу заявить, господа, наш царь Эвдамид – прекрасный актер, собравший не менее блестящую труппу. Это же надо – поставить такую драму! Прости, командир…

– Хм, – дернул плечом Лих. – А мне показалось, что Хромой и сам был удивлен поступком Змея…

– Это уже частности, – махнул рукой Никомах. – Я уверен, что Эвдамид не является одним из главных организаторов заговора и допускаю, что царя могли и не посвятить во все тонкости плана. Он еще не потерял последних остатков совести, в отличие от своего младшего брата. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем все доподлинно…

Мелеагр сморщил острый нос.

– А мне думается, друзья, что здесь просто переплелись два параллельных заговора. И всерьез подозреваю, что некая третья сила решила подкорректировать планы молодого царя.

– Кур-рва медь, какая еще третья сила? – не выдержал Брахилл.