Балаустион

– Командир, а ведь Феникс дело говорит, – Лих повернул свой острый профиль к Пирру. – Не попахивает ли тут изменой? Кто знает что-то об этом деле, кроме господина Ареса, который ходит в наших друзьях без году неделя? Не слишком ли быстро мы доверились этому неизвестно почему явившемуся к нам доброму волшебнику, мановением руки решающего любые задачи, знающего все и обо всех? Что, если мы отправимся прямиком в ловушку, а, командир?

– Можно, скажу я, – на холеных щеках Мелеагра выступили красные пятна, его глаза сузились. – Слишком много обвинений, так что отвечу по порядку. Откуда я знаю, когда «белые плащи» убьют Эпименида? Отвечаю – точно я этого не знаю, но догадываюсь, что сделать это они должны незадолго перед нашим появлением, иначе будет нелепостью обвинять нас в убийстве, прихватив у остывших несколько часов назад трупов. Касательно того, что я добрый волшебник, отвечать не считаю нужным, и с тем, что знаю все и обо всех, тоже не соглашусь. Быть может, я знаю поболе некоторых, потому что еще совсем недавно ведал тайными поручениями эфора Анталкида и сохранил кое-каких людей у себя на службе. Будь это не так, и не имей я этих достоинств, проку от меня было бы немного, не так ли? Так что глупо обвинять меня в том, что я стараюсь принести пользу в меру своих скромных сил. Относительно подозрения в измене ответ будет таков: я напоминаю, что собираюсь пойти в дом Эпименида вместе с вами, и если там обнаружится засада, думаю, ты в любом случае успеешь, храбрец Лих, разрубить мне голову мечом?

Феникс сплюнул, а Коршун закусил губу.

– Убедительно сказано, не правда ли? – Пирр шагнул вперед и встал рядом с Аресом, положив руку ему на плечо. – Я верю этому человеку, чувствую, что он говорит правду.

– И все равно слишком велик риск, – покачал головой Леонтиск. Ему уже почти нравился умный и пронырливый Мелеагр, но отмахиваться от подозрений, высказанных Лихом и Фениксом, учитывая горький опыт последних месяцев, пропитанных интригами и предательством, было бы неблагоразумно.

– Великие боги! – взорвался царевич. – У кого-то из вас есть другой план? У тебя, Леонтиск? Или ты, дружище Лих, напряг свои зеленые мозги? Если да, то выкладывайте скорее!

«Спутники» молчали.

– Напоминаю, что через четыре дня суд, на котором меня, без сомнения, признают виновным в убийстве отца, и чуть спустя солдаты Демонакта и Маханида прекрасно развлекутся, забрасывая меня камнями! Какой провал может быть хуже этого? Я слишком хорошо вас знаю, чтобы подозревать в трусости, но если кто-то хочет отказаться, авоэ, пусть уходит прямо сейчас. Клянусь богами, ни сейчас, ни после ему не будет от меня упрека.

– Команди-ир! – раздался гул обиженных голосов.

– Да, пока еще командир! – с досадой бросил Пирр. – Пока жив, я хочу сказать, и не собираюсь отправиться на тот свет только из-за того, что кое-кто из вас решил перестраховаться. И, как командир, приказываю: нужно пойти туда и захватить проклятого предателя Эпименида, чтобы он мог рассказать правду народу. А если вдруг окажется, что Мелеагр привел нас в западню, пусть будет так, как он сказал: ты, Лих, или кто другой успеет всадить ему меч в спину при любом раскладе. Или я сам, в конце концов.

– Ты сам, командир? – удивленно проговорил Тисамен.

– Разумеется, ведь я иду с вами, – легко ответил Пирр. – Хорош бы я был, если бы отправил вас биться с псами Рыжего, а сам остался отсиживаться за стенами дома. Кроме того, я хочу первым взглянуть Эпимениду в глаза.

На этот раз шум протестующих голосов был куда более громким и дружным.

– Ты не можешь идти, – подвел черту Лих. – Мы и так слишком многим рискуем. Если это ловушка, Агиады описаются от радости. Они убьют тебя и заявят, что сделали это, защищаясь. И не нужно будет никакого суда.

– Хватит болтать! – дернул головой Пирр. – Я уже сказал, что иду.

– Нет, – прозвучал из-за его спины свирепый рык. Все обернулись на Иамида.

– Эфоры постановили, что ты не смеешь покидать своего дома, – продолжал номарг. – И ты поклялся, что не сделаешь этого.

– Наследник дал клятву под давлением, – скривился Мелеагр. – Стало быть, обязательство не может считаться истинным.

– Речи лжеца! Клятва есть клятва, и государь Эвдамид поручил мне проследить за тем, чтобы она не была нарушена. И, клянусь богами, я исполню приказ! Хватит с меня и того, что я каждый день слушаю ваши изменнические речи.

Лих обнажил в оскале острые зубы.

– Никто не сможет удержать Эврипонтида, если он решил идти.

– Я смогу, можешь не сомневаться, – Иамид расправил широченные плечи.

– Если будет нужно, мы изрубим тебя в куски, – медленно произнес Коршун. – Ты один, а нас десятеро.

– Половину из вас я смогу забрать с собой! – проскрежетал гиппагрет, обнажая махайру и отбрасывая в сторону ножны. – И некому будет идти к Эпимениду. Ну же, давайте!