Балаустион

— Прошу прощения, господа, что прерываю, но снаружи происходит кое-что, о чем вам следует знать. Прибыл элименарх Леотихид Агиад. Он собрал солдат, окруживших дом, и сделал перед ними объявление, которое мне очень не понравилось. Общий смысл — в доме засели заговорщики, задумавшие свергнуть законного царя Спарты, и эфор Фебид примкнул к ним. Приказом царя все мы объявлены вне закона….

— Что за глупости? — раздраженно вскричал эфор, зло стукнув о пол посохом и поднявшись на ноги. Все остальные вскочили мгновением раньше.

— Не думал, что они посмеют, — вполголоса уронил Пирр, встретившись взглядом с Исадом.

Словно холодный вихрь пробежал по библиотеке, выдув из нее запах победы.

— Я хочу поговорить с этими людьми, объяснить, что их толкают на преступление, — объявил Фебид. — Проводите меня.

— Только через окно, беседа может быть опасной, — бросил Пирр двинувшимся вслед за эфором Леониду и Исаду.

Все торопливо бросились к двери, чтобы перейти на другую сторону дома, к комнатам, выходящим на фасад. Ион, глянув на Леонтиска мутными глазами, проговорил:

— Там номарги и «белые плащи» — с полсотни человек. Нас, наверное, всех убьют. Какая жалость — у меня только что созрел замысел грандиозного труда.

— Не переживай, Геродот, напишешь ты свою историю, — усмехнулся Леонтиск, хотя знал, что Ион прав. Если номарги не послушают Фебида… это конец. Под ложечкой противно засосало. Эльпиника-красавица, неужели мне не суждено тебя увидеть?

Они уже вышли в коридор, когда Лих внезапно дико расхохотался и хлопнул Галиарта по плечу.

— Вот он твой «счастливый случай», дружище Галиарт! Ты просил, и боги послали его. Ой, вот умора! — его душил смех.

Сын наварха остолбенел. Великая Афина! — неужели это он накликал беду?

— Ну, чего встал? — Лих вытащил из-за пояса кинжал. — На. Иди и заколи этого жирного ублюдка Эвнома. Будет ужасно несправедливо, если он отделается легким испугом, когда «белые» всех нас укокошат и освободят его. Только без поединков и тому подобных глупостей — нет времени. Чую, что у эфора ничего не выйдет, и нам придется лишь попытаться подороже продать свои жизни.

Галиарт продолжал стоять, тупо уставившись на протянутый Коршуном кинжал. Убить связанного? Он не мог. Сын наварха оглянулся, пытаясь найти решимость в Леонтиске, что застыл в проеме двери, бледный, как привидение.

Коршун, окинув их понимающим взглядом, обнажил в усмешке гнилые зубы.

— Слабó, девчонки? Я так и думал. Что ж, справедливость обойдется и без вас. Не вы одни хотите мести, — он обернулся к все еще стоявшей у стены Клеобулиде. — Возьми, и сделай, что должно, пташка.

Двигаясь неуверенно, словно пьяная, она приблизилась и резким движением схватила кинжал. Лих рассмеялся.

— Иди, иди.

Пятясь, продолжая буравить их широко открытыми черными глазами, она двинулась к двери кабинета. Охранявший ее Феникс с поганой ухмылкой отошел в сторону.

— Отрежь ему яйца, детка, и заставь сожрать их, прежде, чем он сдохнет.

Глядя прямо перед собой, с горячечными пятнами на щеках, Клеобулида перешагнула порог комнаты.

— Идем, послушаем, что нам скажет ублюдок Рыжий, — Лих хлопнул Галиарта по плечу. Тот рассеянно кивнул и направился следом, поддерживая под руку бледного, скрежещущего от боли зубами Леонтиска.

У самых дверей гостевой их догнал, ударив по ушам, вырвавшийся из кабинета нечеловеческий визг. Холодные лапы пробежали по плечам Леонтиска, он поглядел на Галиарта.

— Сестренки могут спать спокойно — шакалы получили смерть за смерть, — тихо произнес тот.

Леонтиск молча кивнул. «Скоро Аид приберет и нас», — подумал он. Мысль о том, что придется умереть, казалась нелепой — можно привыкнуть к чужим смертям, но поверить, что этот мир может обойтись без тебя….

Когда они вошли, эфор уже стоял у черного прямоугольника окна и звучно говорил, обращаясь к столпившимся внизу солдатам:

— …поплатитесь головой. Одумайтесь — вам отдан преступный приказ, и вашими руками собираются преступники вершить кровавую несправедливость. Я — Фебид, сын Лая, эфор Спарты, неужели вы, лакедемонские граждане, посмеете поднять на меня оружие?

— Не поможет, — услышал Леонтиск тихий и мрачный голос Иамида, обращенный к Пирру. — Я видел, кого Ясон привел с собой — головорезов и мясников, пятерых самых отъявленных убийц Черного лоха, преданных только ему. Им что эфор, что отец родной — лишь бы кровь лить ….

— Про «белых» и говорить нечего — они сделают, что прикажет Рыжий, — негромко прибавил Тисамен.

Как бы в ответ на это заявление с улицы раздалась звонкая команда Полиада:

— К штурму! Пактий, бери своих — и к заднему крыльцу. Всех, кто попытается выпрыгнуть из окон, режьте без разговоров!

— Быть может, просто поджечь эту хибару со всех углов — и пусть жарятся, а, командир? — донесся голос Пактия.

— Кретин, в доме с еще десяток наших. Выполняй приказ!