Баллада о Бородинском сражении 1812 года

Чтоб убирали всё вокруг

Для моей жизни праздной…

Костры горят везде в объятиях тумана…

К утру Наполеон подаст условный знак,

И мы все в полный рост, под грохот барабанов,

Покажем русским класс

Психических атак…

Шагая в предрассветный мрак,

Я заглушу животный страх,

Тот, что, наверное, в глазах

Видать, как на ладони…

Я заслужу мечту свою,

Шагая в боевом строю,

И не погибну я в бою

От ран и от агоний…

Я заслужу мечту свою,

Шагая в боевом строю,

И не погибну я в бою

От ран и от агоний…

БАЛЛАДА О КУТУЗОВЕ НАКАНУНЕ СДАЧИ МОСКВЫ ФРАНЦУЗАМ

Военному совету в с. Фили 01.09.1812 г. посвящается

Он поклонился образам,

Как будто стал пред Богом…

Огонь свечи блеснул в глазах

И отразился вмиг в слезах,

В потухшем взгляде строгом…

Устав от внутренней борьбы,

Непредсказуемой Судьбы,

Душа влилась в слова мольбы,

Звучащей древним слогом:

Прости, Господь, что тут стою,

Что боль несу Тебе свою,

Что, может, дерзко говорю

Я пред Твоим Престолом…

Но пред Тобой стою не я –

Судьба Руси, Москва моя

Застыли, Души преклоня,

И ждут Твоих Глаголов…

Ты знаешь про Бородино…

И знаешь, как мне важно

Узнать, что всем нам суждено:

Стать пред Москвой сплошной стеной

И смерть принять отважно?

Или же, сдав её врагу,

Я силы войска сберегу

И, укрепив его, смогу

Разбить врага однажды?

Но я, отдав Москву врагу,

Склады с едою подожгу,

Ведь я оставить не могу

Боеприпасы, воду…

Да, жаль, что город будет сдан

На разграбленье… Что дворян,

Как, впрочем, и купцов, крестьян

Сдадим врагу в угоду…

Но я надеюсь, что пока

Начнут французы грабить,

Усилю я свои войска,

Затем смогу исподтишка

Тылы его ослабить…

Наполеон – как та река,

Хоть глубока и широка,

Но поглотит его Москва

И прочь уйти заставит…

Сказав всё это, он стоял,

Шепча молитву, ожидал…

Но Бог молчал… И он молчал…

Чем Бог ответ подскажет?..

Внезапно в пламени свечи

Блеснули яркие Лучи, -

Как будто Божии Мечи

Над войском вражьим пляшут…

– Спасибо, Бог, что вразумил

И Знак послал мне яркий

О том, чтоб войско сохранил,

Чтоб, отступив, набраться сил

Для следующей драки!

Ведь войско – это голова:

Коль будет армия цела,

То отвоюется Москва

При мощной контратаке…

Он встал, молитву прошептал,

Перекрестился к образам:

Три раза – образу Христа

И Пресвятой Марии…

И всем запомнились слова:

– Москва, конечно же, важна!

Но Русь ведь – не одна Москва!

И чтоб осталась Русь жива,

Спасём мы Мать-Россию!

БАЛЛАДА О БОЕ ПОД БОРОДИНО, ИЗЛОЖЕННАЯ РУССКИМ СОЛДАТОМ

Бой под Бородино забыть мне нету мочи,

Как будто бы Душа осталась в том бою,

Который мы с утра до самой поздней ночи

Вели за нашу Русь, за Родину свою!

В разгаре август. Дым два берега окутал.

Предутренний туман опутал дым костров…

Внезапно мощный залп французских ста орудий

Накрыл Бородино шрапнелью и огнём…

Как только залп затих, с огромным перевесом,

Равняя длинный строй по берегу реки,

Как будто саранча, на нас пошли из леса,

Примкнув к стволам штыки, французские полки!

Мы встретили врага с достоинством, по-русски,

Так, что войти в село французы не смогли!

И двадцать три полка отборных войск французских

Шагая на Москву, здесь смерть свою нашли!

Повсюду горы тел, повсюду – крики, стоны…

По флангам рвётся враг уж пять часов подряд,

В дыму сплошных атак войска Багратиона

Дерутся до конца, не отступив назад…

Вгрызаются в песок тяжёлые мортиры,

Летит шрапнельный град в французские полки,

И жалобно трещат драгунские мундиры,

Наткнувшись на скаку на русские штыки…

Весь склон и высота завалены телами

Тех, кто сквозь шквал огня пробиться не сумел:

Французские стрелки, поляки с прусаками

Покрыли весь курган горой кровавых тел…

Десятки тысяч тел покрыли поле боя:

И вперемежку все – саксонцы, прусаки,

Драгуны и стрелки, что шли неровным строем,

Стреляя на ходу и выставив штыки…

А пушки всё сильней атаки наши глушат,

Шрапнелью поливая улан и егерей…

В пороховом дыму всех убиенных Души

Взлетали в небеса – к Обители своей…

Здесь под Бородино лишь сорок наших пушек

От их двухсот мортир смогли прикрыть войска,

Ведь каждая Душа другим шептала Душам:

«Нельзя нам отступать! Там, за спиной, – Москва!..»

Оставив четверть армии на Бородинском поле -

Французов, итальянцев, поляков, прусаков, –

Наполеон признал, пусть не по доброй воле,

То, что никто подмять Россию не готов!

Её слабость обманчива, словно мираж,

Она кажется глупой, наивною даже…

Только всё это – для дураков антураж,

Даже всех победивших в военных вояжах.

И подросшему сыну он скажет о главном:

Что нельзя воевать лишь с Россией одной –

Непонятной, огромной и очень уж странной,

Но по духу – великой, могучей страной…