Баллада о Мертвой Королеве

Даниил вышел в коридор, глянул на себя в зеркало, вздохнул и открыл дверь. На пороге стоял Дмитрий Олегович – заместитель Сергея Сергеевича по общим вопросам. В его присутствии психотерапевт всегда ощущал некоторую неловкость.

– Доброй ночи.

– Скорее, утра. – Возникла неловкая пауза. – Шеф умывается?

– А, нет, не умывается… Еще дремлет… – Врач шире распахнул дверь. – Проходите.

– Спасибо.

– Сейчас… – Психотерапевт вернулся в кабинет и вновь уколол пациента. На этот раз – стимулятором. – Сергей Сергеевич!

Толстяк раскрыл глаза.

– Даниил?

– Сергей Сергеевич! – с облегчением произнес врач. У него были сомнения насчет того, сможет ли пациент повторно очнуться, но, к счастью, все обошлось.

– Даниил, они ушли? – тревожно поинтересовался толстяк.

– Кто? – учитывая все произошедшее, несчастный психотерапевт ухитрился сыграть удивление на «пять с плюсом».

– Чудовища.

– Чудовища? – насторожился бесшумно вошедший в кабинет Дмитрий Олегович.

– Чудовища? – эхом повторил врач.

– Я видел чудовищ, – сообщил Сергей Сергеевич. Но в следующий миг понял, что говорит о гипнотическом воздействии, и почесал в затылке. – Кажется.

– Уточните насчет чудовищ, – попросил Дмитрий Олегович, нехорошо глядя на доктора.

– Давайте обсудим результаты терапии после проверки, хорошо? – предложил Даниил, изумляясь собственной дерзости. – Вам ведь в аэропорт?

– Да, мы торопимся, – согласился Сергей Сергеевич, одеваясь. – Дождемся результатов.

Заместитель по общим вопросам с подозрением посмотрел на психотерапевта, но промолчал.

Даниил выпроводил гостей, огляделся, понял, что шасы тоже уехали, вздохнул с окончательным облегчением, взял телефон и улыбнулся, увидев СМС от Тины:

«Еду!»

Глава 6

За сорок пять лет до описываемых событий

Брат Гематус ушел.

И познал горечь полного одиночества.

Еще недавно он с удовольствием посмеялся бы, намекни ему кто, что в семье лучших в мире врачей вскоре появится отшельник. Та же кровь в жилах, те же способности к магии… и одиночество – грызущее, сводящее с ума.

Дикое, отвратительное, убивающее чувство.

После выздоровления, если это можно назвать выздоровлением, мир для Гематуса необратимо изменился. Жалкая мыслишка о том, что, возможно, изменился он сам, мелькнула где-то на краю сознания и растаяла в глубинах беспредельной пустоты. Ни одно живое существо не годилось на роль собеседника, а Спящий бог магов безмятежно почивал где-то в пустоте, не представляя, насколько несправедлива созданная им Вселенная. Задуманный как прекрасное творение, пронизанное волшебством, мир сузился для Гематуса сначала до больничной койки, затем немного расширился до монастырских стен Московской Обители и в конце концов приобрел очертания города, где в болезненных узлах переплетались скрюченные остатки могущественных цивилизаций.

Как Спящий мог допустить такое?

Как?!

А может… Может, он не ведает о том, как больна Вселенная? Ибо в своих снах видит ее другой – прекрасной и бесконечно справедливой. Такой, какой он ее задумал и сотворил.

Ах, если б отыскать способ разбудить Спящего!

Жизнь внутри бездушного чурбана оказалась не так омерзительна, как представлялось вначале. Неповоротливое и неуязвимое тело, служащее ему верой и правдой, эрлиец поначалу ненавидел, поскольку оно ни на секунду не позволяло забыть о собственной немощи. Но со временем он научился управлять големом и все больше воспринимал его неотъемлемой частью своего существа.

А когда Гематус сжился с телом, перестал задумываться над тем, чтобы удерживать равновесие и правильно двигаться, он принялся все чаще размышлять о Спящем.

И устроился на работу.

Деньги ему не требовались: Обитель выплачивала пенсию, которой вполне хватало на поддержание искусственного тела и скромную жизнь. На скромную жизнь изгоя. Пусть и добровольного. Жители Тайного Города инстинктивно сторонились необыкновенно высокого эрлийца с помятым лицом, застиранным шарфом на шее и странной речью – немного смазанной и шепелявой, напоминающей болтовню Красных Шапок. А челы и вовсе принимали его за спившегося бодибилдера. Друзей Гематус так и не завел, и чтобы не остаться в полном одиночестве, поступил в Службу утилизации. Не агентом, разумеется, а в отряд непосредственных исполнителей. Стал одним из тех парней, которые подчищали, маскировали, прикрывали, а если надо – таскали трупы. Молча, спокойно, за деньги.

– Эй, ты там уснул, что ли? – Бригадир хлопнул по плечу, которое Гематус уже почти ощущал своим. – Приехали.

– Вижу.

Эрлиец вышел из фургона и мрачно оглядел место очередного побоища, затянутое непроницаемым пологом морока. Что именно здесь произошло, он не знал – задумался во время инструктажа, но вызов оплачивал Великий Дом Людь, и по всем признакам бойня была знатная. Старый дом, предназначавшийся под снос, люды развалили почти до основания. С уцелевшей кирпичной стены свешивался труп дружинника. Его слипшаяся от крови шевелюра была припорошена пеплом и пылью, на запястье болтался амулет, который беспорядочно искрил мелкими «Шаровыми молниями», выбивая из закопченных кирпичей острые осколки.