Балтийский эскорт

В 1940 году моей маме, тогда еще студентке 1-го медицинского института Евгении Соколовой предложили «добровольно» испытать на себе действие боевого отравляющего вещества. На предплечье ей нанесли каплю иприта, а потом следили за действием кожно-нарывного ОВ. Результаты зарисовали для плакатов ОСОАВИАХИМа. Ожидалось, что противник может применить химическое оружие. Другим студенткам наносили капли иных ОВ. Сотрудники НКВД взяли с них подписку о неразглашении тайны проведенных испытаний. В память об этих «научных экспериментах» у мамы осталась оспинка на правом предплечье. Дай Бог, чтобы дело этим и ограничилось. Не хочется думать о судьбе маминых подруг по «химическим опытам». Да они ей и неведомы - столько лет прошло…

Процесс пошел или прошел?

Трагический парадокс советской истории: ученых-генетиков травили в те самые годы, когда в моря эшелонами сбрасывали генетически опасный яд - иприт.

Председатель Комитета по конвенциональным проблемам химического и биологического оружия при Президенте РФ Александр Дмитриевич Горбовский:

- Конвенция по запрещению химического оружия, которую Россия подписала в 1993 году, не предусматривает каких-либо обязательств государств-участников по уничтожению затопленного химического оружия до 1 января 1985 года.

К настоящему времени - а прошло уже более полувека с момента захоронения, значительная часть боеприпасов прокорродировала, то есть, попросту говоря, проржавела и находящиеся в них ОВ вышли в донный слой. Но в результате гидролиза, который в тех условиях морской среды, проходит в течение десяти дней, они, эти ОВ, оказались связанными. Поэтому фактически в придонных слоях их сейчас нет. К такому же выводу пришли и зарубежные специалисты, в частности, норвежские. Они провели свою оценку боеприпасов, залегающих на дне моря: придонные процессы вполне могут обеспечить детоксикацию ОВ.

… Я считаю, что это не глобальная катастрофа. Разумеется, научные изыскания приводят к открытию новых феноменов, в частности, мутагенных свойств иприта. Но тем не менее…они мало влияли на экологию. При раздувании этой опасности паника может привести к выделению больших средств, которые будут неоправданно выделены на решение этой проблемы в ущерб другим задачам. Должна быть оценка на основе реально выявленной картины опасности.

Но ведь в этом же вся и загвоздка: ответить на вопрос «процесс уже прошел или только пошел. Или еще пойдет?»

Главный специалист управления экологической безопасности Министерства охраны окружающей среды Ольга Штемберг видит проблему не столь оптимистично, как ее оппонент Дмитрий Горбовский:

- По данным, опубликованным в Германии и Швеции рыбаки на промысле довольно часто вытаскивают из своих сетей либо сгустки иприта, либо прокорродировавшие химические бомбы. Но дело в том, что передача токсических соединений идет по принципу экологического усиления: чем выше организация живого, тем больший уровень накопления в нем токсических веществ. Рыбы, безусловно, приспособятся к отравленной водной среде. Приспособимся ли мы к ней без того, чтобы стать безухими трехпалыми циклопами-мутантами?

И Швеция, и Норвегия, и Германия провели очень серьезные исследования. И Россия проводила их в силу своих финансовых возможностей. Данные неутешительны.

И тем не менее специалисты всех этих стран, снаряжавших морские экспедиции, сходятся на том, что у них нет пока оснований утверждать, что химические могильники в море опасны или безопасны. Никто из уважающих себя специалистов не рискует давать однозначные ответы: да, это очень опасно или - ничего страшного, все рассосется…

Да, не рискнет. Свое реноме ближе к телу, чем невидимый яд иприта.

Очень удобная позиция: нет «систематизированных интегрированных данных», нет и однозначных выводов. Конечных оценок нет потому, что нет мониторинга, а мониторинга нет потому что, нет денег, а денег нет потому… Ну, это и так ясно.

Итак, ученый мир разбился на два лагеря: одни верят в биологическую опасность затопленных ОВ, другие не верят. И те, и другие сходятся на том, что нет достаточных статистических данных для вынесения окончательного вердикта. Их нет и, наверное, не скоро они будут. Ибо в отличие от нашумевшей на весь мир Чернобыльской аварии с ее взрывом, пожаром, радиоактивным облаком на пол-Европы, балтийская катастрофа т и х а я, невидимая. Она с трудом поддается наблюдению даже с помощью специальных приборов. Поэтому каждый вправе сам выбирать себе позицию: хотите верьте в нее, хотите - нет.

Однако, не будучи химиками, мы все же не верим - здравый смысл не дает - что эшелоны с генетической отравой, загнанные на шельф Балтийского и Белого морей, безвредно скажутся на здоровье прибрежных жителей и тех, кто хоть однажды вкусит рыбы, гулявшей на ипритовых могильниках.

Странное дело, чем выше пост того или иного химического деятеля, тем благостнее, тем безмятежнее взгляд на проблему: не надо трогать, рассосется само собой, гидролизуется, не сейте панику, все обойдется…