Балтийский форпост

Обогнули длинную узкую отмель, разделившую залив на две неравные части и взяли курс на восток. Здесь уже нормальные глубины, можно немного расслабиться. А то всё отмели и отмели, да прячущиеся под водой камни.

Ушли за мыс, скрылась из виду жарко горящая крепость, но густой чёрный дым был виден ещё долго в прокалённом солнцем белёсом небе. Просохшая смолистая сосна хорошо коптит…

Глава 3

На корабле плыть, это не на лошади верхом трястись! И не пёхом топать, в пыли по щиколотку. Или вообще по самую маковку, когда ветра нет. Невесомая взвесь с удовольствием поднимается от ног впереди идущих, набивается в нос, заставляет то и дело отплёвываться. Пот по лицу течёт, а на него эта пылюга слой за слоем прекрасно налипает! Подсыхает, трескается, отваливается кусочками и тут же налипает снова и снова. И получается похожая на дубовую кору корка. Такая же морщинистая и серая. Только нос из неё сучком торчит, да уши оттопыриваются. Шлемы-то на поясе подвешены. А-а! Ещё глаза в понятном прищуре из этой корки проблёскивают.

Идёт на марше колонна… Первые ряды ещё ничего, вольготно дышат, а дальше всё! Последующие шеренги плотно скрыты серым облаком, лишь наконечники копий порой на солнце высверкивают.

В общем, пеший переход в сухую безветренную погоду по нашим песчаным дорогам то ещё удовольствие!

Это я сейчас не о себе говорю. Мне-то что, я во главе отряда всегда нахожусь!

Хотел похвастаться, что меня эта неприятность с пылью не касается, да вовремя и одумался. Припомнил переход из Пскова сюда. М-да, тоже тогда довелось вдоволь поглотать этой заразы. Так что ещё как касается!

Тут же всё от направления ветра зависит! Хорошо, когда он в лицо. А когда в спину задувает? То-то и оно. В этом случае всё это сомнительное счастье мне достаётся.

Нет, на корабле всё-таки лучше!

После таких мыслей смотреть на далёкую сушу сплошное удовольствие! Кстати, комарья со слепнями здесь тоже нет!

Как только поднялся на борт, так сразу старшему перегонной команды приказал рядом со мной находиться.

Пока грузились, пока суетились, не до расспросов было. Ну а как порядок навели, да расположились, так и подозвал Григория к себе поближе:

— Как добрались, Григорий? За сколько дошли? Кого на море или на берегу из чужих видели?

— Да никого не видели, боярин. Пусто везде, даже чайки в такую жару не летают. И добрались к назначенному сроку. На вёсла сели, как только рассвело и прерывались лишь водицы испить. Или что не так?

— Да всё так. Ну и как тебе корабль?

— Ничего так, — замялся воин.

— Что? — уловил заминку.

— Не взыщи, боярин, но не моё это, по воде ходить! То ли дело по землице-матушке! Не дело, когда под ногами опоры нету! Это Степану по нраву пришлось на кормиле стоять, сам вызвался даже, а мне здесь тяжко. До сих пор нутро внутри подрагивает.

— Понятно всё с тобой! Ладно, ступай, — отослал его вниз. Не моряк! И толку от разговора почти никакого. Послушаем Степана, может от рулевого толку больше будет?

Ростих с десятниками своё дело знают, людей по кораблю уже распихали, кого надо к делу приставили. За мной контроль их действий и общее руководство по мере надобности. Но пока надобности такой нет, пока ещё на якоре стоим, то можно и отдохнуть немного.

Стою на кормовой площадке, спиной на дубовый планширь навалился и рулевого из перегонной команды о недавнем плавании расспрашиваю. Очень уж меня многочисленные мели и подводные камни тревожат. Ну и попутно интересуюсь, как сумел со штурвалом справиться?

Слушаю внимательно, потому как со Степаном мне повезло, рассказчик из него толковый, попусту языком не треплет, сразу самое главное выкладывает. Уточнять почти не приходится. И вниз ещё поглядываю, на нижнюю палубу, на затихающую там суету.

Вмешиваться в работу младших командиров не нужно, они дело крепко знают, обходятся пока без веского командирского слова. Так что можно спокойно разговаривать. За борт только поплёвывать нельзя, это я ещё оттуда помню, из той жизни. Примета вроде бы есть какая-то. Ну, нельзя и нельзя, не очень-то и хотелось. Это я так, к слову, на самом-то деле подобной ерундой некогда заниматься. Да и не по чину мне за борт плевать!

И насчёт веского слова по мере надобности — наш зимний поход с отрядом охотников приучил к малословию. Лес, он ведь и сам по себе громких людей не любит, а уж когда под каждым кустом неприятель прячется, поневоле рот на замок закроешь. Там мы жестами больше общались, и привычка эта до сей поры сохранилась. Понимаем друг друга с полувзгляда порой никакие слова не нужны.

Дальше не до разговоров стало. Внизу Ростих снова командовать взялся, организовал несколько смен гребцов и первую партию уже на вёсла отправил.

— Боярин, якорь поднимать? Или просто обрубить канат?