Святослав Яров

Балтийский треугольник

Инцидент

Форштевень «Степенного» уверенно разрезал встречную волну. Скорость под тридцать узлов – любо-дорого посмотреть! А понадобится, и все тридцать шесть выдаст! Командир эсминца капитан первого ранга Цветков пребывал в прекрасном расположении духа и с видимым удовольствием мерил шагами ходовую рубку, прохаживаясь взад-вперёд. Топчусь, понимаешь, как застоявшийся жеребец, поймал он себя на мысли. Да, собственно говоря, так оно и есть. Жеребец не жеребец, а что застоялся, в смысле, засиделся на берегу, – это факт.

А всё из-за модернизации. Казалось бы, пяти лет не прошло, как «Степенный» сошёл со стапелей – для военного корабля срок не великий – а уже, понимаешь, успел устареть. Вот и простоял почитай два месяца у стенки без движения, пока специалисты оборудовали его новейшей шумопеленгаторной станцией и системой громкоговорящей связи. Кое-какие усовершенствования появились и в машинном отделении. Но главное, малоэффективные, чего уж греха таить, старые бомбомёты были заменены современными, только-только поступившими на вооружение шевтнадцатиствольными реактивно-бомбовыми установками "Смерч", более мощными и дальнобойными. Оснащать корабли военно-техническими новинками – дело нужное, кто бы спорил! – но уж больно устал Цветков от берега, стосковался по морю.

По счастью, любой процесс конечен, и два дня назад работы на корабле наконец-то завершились. Сегодня спозаранку «Степенный» вышел из Балтийска, получив приказ, следовать на полигон боевой подготовки, чтоб опробовать в деле новенькие «Смерчи», а заодно и все прочие усовершенствования. Уже четвёртый час эсминец бороздил воды Балтики…

Настенный громкоговоритель вдруг ожил, и в рубку ворвался встревоженный голос гидроакустика:

– Пеленг 350. Дистанция 11 кабельтовых. Шум винтов. Контакт классифицирую как торпеду… – и торопливо внёс поправку. – Две торпеды. Идут на нас.

Благодушно-расслабленный настрой Цветкова в момент улетучился. Первой его мыслью было: какие, мать вашу, торпеды, когда война двенадцать лет как закончилась?

– Что за…?! – взревел командир эсминца, ошарашенный этим столь же неожиданным, сколь и опасным сюрпризом, что, впрочем, не помешало ему мгновенно отреагировать на внезапно возникшую угрозу – сказался богатый боевой опыт: – Право на борт! – приказал он рулевому и, схватив микрофон, гаркнул в него: – Машинное, самый полный! – Затем бросил через плечо вахтенному: – Боевая тревога!

Рулевой резко переложил штурвал вправо. Оба двигателя начали ощутимо наращивать обороты. Ревун разразился протяжным воем. Уж эта-то «музыка» на корабле всем была хорошо знакома. Она предписывала каждому, немедленно занять своё место согласно боевому расписанию и быть готовым к выполнению любой задачи, поставленной командиром. Палубы и коридоры наполнились топотом множества ног. Люди действовали быстро, чётко и слаженно, демонстрируя великолепную выучку. Вскоре по громкой связи посыпались доклады командиров боевых частей о готовности.

Молодцы! Не напрасно гонял их до седьмого пота, рефлекторно отметил Цветков. Впрочем, как моряк прошедший войну с первого до последнего дня и много чего повидавший, он понимал и другое: сейчас всё зависит от везения, куда больше, чем от выучки экипажа. Корабль на волосок от гибели. Торпеды – дьявол их разберёт, кем выпущенные, – неумолимо приближаются. Дистанция критическая. Времени в обрез – от силы минуты две. По причине цейтнота эффективное применение средств активной противоторпедной защиты невозможно. Единственная надежда на манёвр уклонения. А значит, или-или. Такие вот пироги с котятами!

Эсминец заметно поднабрал скорости и шёл на пределе возможностей, круто забирая вправо. Однако многотысячетонная махина ста двадцати метров в длину не велосипед – взял да повернул. Цветкову казалось, корабль слишком медлителен, слишком неуклюж, и шансы избежать встречи с торпедами ничтожно малы… Но, в любом случае, всё, что можно предпринять в такой ситуации, уже было сделано, и теперь оставалось только ждать.

Все, кто находился в рубке – командир, вахтенный офицер и рулевой, —напряжённо застыли. Хуже нет, когда от тебя ничего не зависит. Неопределённость угнетала страшно. Время как будто притормозило свой бег. Казалось, что секунды тянутся бесконечно долго.

– Торпеды прошли мимо, товарищ капитан первого ранга, – доложил наконец акустик. – Шум винтов удаляется по корме.

Цветков с облегчением выдохнул, отёр носовым платком выступивший на лбу пот и отдал необходимые распоряжения:

– Машинное, средний ход! Всем БЧ готовность номер один!