БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ

Абу шагал как заведенный, не обращая внимания ни на жару, ни на пыль. Русский порядком взмок и едва поспевал за ним - даже к вечеру палило немилосердно, а ноги утопали в сыпучем песке. Незаметно они оказались на окраине города. У какой-то лачуги стоял равнодушный верблюд. Абу заставил его опуститься на колени и помог Федору Андреевичу устроиться между горбов. От скотины крепко пахло грязным хлевом, сидеть на корабле пустыни было не слишком удобно, а проводник еще влез на него сам и заставил животное бежать тряской рысцой. Через полчаса русскому казалось, что из него выматывают душу - ни долгие переходы в седле, ни морская качка, ни даже поездка на слоне не могли сравниться с «удовольствием» мотаться на бегущем верблюде.

На счастье, путешествие быстро, закончилось и капитан очутился на стоянке кочевников, среди шатров из шерсти, ярко горевших костров и самого свирепого вида вооруженных мужчин. Тут же сновали любопытные мальчишки, что-то готовили женщины, бродили козы и злые лохматые собаки. Обитатели лагеря говорили между собой на неизвестном русскому диалекте. Сможет ли тут кто-нибудь прочесть письмо или предстоит ехать дальше? Конечно, если эти весьма воинственные на вид дети песков отпустят их подобру-поздорову.

Абу здесь знали. Он поздоровался с несколькими мужчинами, и те указали ему на темный шатер, отличавшийся от остальных большими размерами. Кутергин с радостью слез с верблюда и направился следом за арабом к шатру. Не оборачиваясь, тот бросил через плечо:

- Не забудь сделать подарок хозяину. Так принято.

В шатре, около железной жаровни с раскаленными углями, сидел молодой человек в широком белом бурнусе. Абу поклонился ему, отступил в сторону и молча указал на русского. Вождь кочевников чуть заметно улыбнулся и сделал приглашающий жест, предлагая присесть.

«Что подарить ему? - подумал Федор Андреевич. - Отдать пистолет и остаться безоружным или дать несколько золотых монет?» Он опустил руку в карман, растянул шнурок кошелька и на ощупь отсчитал семь тяжелых кружочков: кажется, семь у всех народов счастливое число? Дай Бог не ошибиться!

Поприветствовав хозяина, он положил перед ним золото и подал письмо, полученное в Индии. Кочевник благосклонно кивнул и взял бумагу, даже не взглянув на монеты. Он быстро пробежал глазами по строкам и побледнел. Наклонившись, вождь пальцем раздвинул кучкой лежавшее золото и поднял на гостя темные глаза, в которых отражался свет рдеющих в жаровне углей:

- Ты инглиз? У тебя монеты инглизов.

- Нет, я из далекой северной страны. - Капитан никак не мог подобрать на арабском синоним слова, обозначавшего русских, и вышел из положения по-иному: - Она называется Россия. Золото мне дали в дорогу мои друзья в Индии.

- Они дали тебе еще что-нибудь, кроме золота и письма? - уже мягче поинтересовался вождь.

Кутергин немного смешался, не решаясь показать ему деревянную табличку: Али-Реза упоминал только об отце и тех, кто будет помогать капитану в Индии. Распространяется ли власть этого отполированного кусочка дерева, несомненно являющегося для людей Востока каким-то тайным знаком или талисманом, на аравийского кочевника? Рискнуть? Расстегнув жилет и рубашку, он вытянул за шнурок маленькую дощечку.

- О! - Вождь удивленно округлил глаза и поднял вверх ладони, а проводник Абу тут же распластался у ног капитана, не смея взглянуть ему в лицо.

- Ты знаешь, кого ищешь? - осторожно поинтересовался вождь. - Знаешь, кто этот человек?

- Я знаю слепого шейха Мансур-Халима. И знаю что он в плену у жестокого разбойника.

- Они ушли вчера. Если бы ты пришел раньше, шейх уже гостил бы в моем шатре, - заявил кочевник. - Наши враги дали верблюдов его врагу, но мы пошлем погоню. Ты готов отправиться прямо сейчас?

Он пытливо посмотрел на русского, ожидая ответа. Абу, не поднимая головы, ужом выполз из палатки, и тут же у костров загудели мужские голоса, словно растревожили рой сердитых шмелей.

- Готов, - кивнул Кутергин.

- Хорошо! - Вождь хлопнул в ладоши и приказал появившемуся мужчине: - Пусть сорок воинов возьмут самых лучших верблюдов. Их поведет чужестранец, а проводником станет Абу. Я хочу, чтобы привезли слепого шейха и голову рыжебородого человека, который вчера ушел в пески!

Лагерь кочевников ожил. Заметались огни факелов, орали верблюды, лязгало оружие. Казалось, царила полная неразбериха, но, к удивлению Федора Андреевича, меньше чем через четверть часа сорок воинов собрались в поход. Вождь извинился, что не может оказать дорогому гостю все гостеприимство, и обещал сделать это по его возвращении. На прощание он дал капитану обрывок толстой веревки:

- На всякий случай. Это вместо письма к вожлям других племен. Спрячь получше. Да хранит вас Аллах!

Вздохнув, Кутергин опять взгромоздился на верблюда. Гортанный выкрик - и темная масса верблюжьей кавалерии двинулась в ночную пустыню. Со всех сторон русского окружили бедуины, вооруженные длинными ружьями. Их головы были замотаны в бурнусы так, что виднелись одни глаза. На Федора Андреевича на ходу тоже ловко накинули белый бурнус, и он стал неотличим от остальных.