Бамбук шумит ночью

— Хмм… Это было в конце шестьдесят седьмого года, когда я пробирался на территорию освобожденных зон и шел по глухим тропам в джунглях. Помню, как сначала услышал гул разведывательных самолетов, «наводивших» бомбардировщики на цель. Потом — первая атака с воздуха. Когда поблизости разорвалась первая бомба, я прильнул к земле, придавленный диким страхом, который едва не лишил меня сознания… Вы, наверное, испытывали такое чувство, когда кажется, что следующая минута будет последней в твоей жизни… Но я уцелел. Однако поблизости раздались стоны: там были раненые! Мне пришлось взять себя в руки, подавить страх, чтобы быстрее оказать помощь тем, кого настигли вражеские бомбы. Так вот сразу я приступил к работе.

— А как вы относитесь к своему положению теперь?

— Мы, молодые, во многих случаях считаем себя куда более счастливыми, чем старшее поколение, то есть те люди, которые родились на десять-двадцать лет раньше нас. На нашу долю приходится значительно меньше длительных разлук с семьями. Например, моя жена работает здесь, вместе со мной. У нас двое детишек, и они тоже с нами.

Вы говорите, объективно мыслящий человек не может не возмущаться, видя, как враг пытается вернуть нас в каменный век? Это верно. Так вот и пишите как можно больше и правдивее, пишите об этом! Поднимайте тревогу в общественном мнении! Ведь это ваш долг, ваша задача. Мое же задание — лечить людей, бороться за их жизнь и здоровье даже в этих неимоверно трудных условиях.

4

По скользким от сырости бетонным ступенькам я вылезаю из подземелья на поверхность. После того полумрака, в котором я провела много часов, яркий свет солнца ослепляет и заставляет зажмуриться. Некоторые ходячие больные тоже поднялись наверх. Не раз бывало так, что и они, и сами врачи по целым дням не видели солнца и неба. Давно известно: чем лучше погода, чем безоблачное небо, тем больше опасность воздушных налетов.

…Все отчетливее слышен зловещий, протяжный гул самолетов. Они где-то поблизости. Кружат, высматривают следы присутствия людей. Белое пятно одежды или полотенца, вывешенного после стирки на ветках кустарника, может создать смертельную опасность, привлечь внимание воздушных пиратов — такое пятно резко выделяется на ярко-зеленом фоне джунглей.

…Перед очередным гротом, где разместился еще один госпиталь, на сбитой из грубых досок скамье сидят выздоравливающие бойцы Патет Лао. Они вполголоса беседуют между собой, подставляя солнцу бледные лица, давно не видевшие дневного света. Какая-то девушка присела на корточки возле плоских камней и осторожно раскладывает на них толстые книги. На пей такая же одежда, какую носят все ее ровесницы: длинная юбка с узором понизу, короткая блуза, сандалии. За спину заброшена длинная черная коса.

Я с любопытством заглядываю через ее плечо и смотрю на книги, разложенные на горячих камнях, для того чтобы просохли отсыревшие страницы. С изумлением вижу, что книги на русском языке. «Руководство по полевой хирургии» и «Лекарственные средства», выпущенные в Москве «Медгизом»!

Имена двух молодых врачей запомнить нелегко — терапевта зовут Монколюилай Тиампон, а ее подругу, педиатра, — Управан Дуан Тиен. Обе они — выпускницы Харьковского медицинского института. Знакомимся. Я расспрашиваю девушек, как они попали в Советский Союз, не трудно ли было учиться, а самое главное, что было потом, когда они вернулись на родину, где шла война.

— В Харькове, Москве и других городах страны Ленина учится много наших соотечественников, — говорит Управан Дуан Тиен. — Впрочем, они есть и у вас, в «стране Полой»… Конечно, овладеть русским языком было очень нелегко, но мы все-таки справились с этим. Разумеется, пришлось изрядно потрудиться, чтобы не отстать от студентов, которые до института учились в нормальных условиях. Климат? А что? Можно привыкнуть. Советские люди относились к нам исключительно сердечно, были доброжелательны, всегда помогали… Они сами прошли через жестокую войну и знают, что это такое.

— Ну, а после возвращения? Освоились, не трудно?

— Видите ли, нас готовили к более тяжелым условиям, чем те, в которых мы живем сейчас. Старшие товарищи, время от времени приезжавшие к нам отсюда, без обиняков говорили нам: «Вас ждет работа в подземных больницах, у нашей службы здравоохранения не хватает очень многого. Вам предстоит не просто лечить больных и заботиться о снабжении больницы — придется брать в руки не только фонендоскоп и термометр, но также лопату и кайло. Нужно будет копать землю, дробить камень, выращивать овощи, а если понадобится, то и стрелять из винтовки»…

— Мы знали, что, возвратившись на родину, сразу попадем на войну, — добавляет Монколюилай, — и были приятно удивлены, когда нас обеих послали на работу в этот уже оборудованный госпиталь.

5

— А как теперь выглядит Вьентьян? — спрашивает Самбат.

Мой переводчик хорошо помнит Сайгон и Париж. Девушки-врачи неплохо знают Харьков и Москву. Но все они страшно интересуются сообщениями «оттуда» — с той стороны фронта, подробно расспрашивают каждого человека, который видел «королевский» Лаос и Лаос свободный.