Бамбук шумит ночью

— Мы стремимся к тому, чтобы каждый кадровый работник в течение года повышал свои знания на один класс по сравнению с минувшим годом.

— Имеется утвержденный план работы вашего департамента?

— Разумеется. Этим планом охвачено около пятисот уездов в освобожденных зонах. Мы поставили себе такую задачу: в семидесятом году в каждом из уездов должна быть хотя бы одна деревня, где все без исключения умеют читать и писать.

— И что же? Выполнили?

— Конечно! В семидесятом году было пятьсот пятьдесят таких селений. Мы перевыполнили свой план! Кстати сказать, двенадцать из селений, полностью ликвидировавших неграмотность, — это селения народности мео. Восемь деревень — лаотхынгов. Сопоставьте цифры: к концу шестьдесят седьмого года, то есть перед составлением плана, было всего восемь «грамотных» деревень, а теперь их уже около шестисот.

— Как обстоит дело с преподавательскими кадрами?

— Мы придаем очень важное значение подготовке учителей: это одна из первоочередных задач ПФЛ. Я уже говорил вам, что любой кадровый работник обязан повышать свои знания. Если же не хватает преподавателей, то более подготовленные подтягивают отстающих. При этом в каждой провинции есть школа по повышению уровня знаний кадровых работников, а каждый уезд и каждое отделение ПФЛ на местах создают вечерние общеобразовательные курсы. Не сердитесь — я хочу снова привести некоторые цифры, ибо они убеждают лучше всяких слов: в шестьдесят седьмом году все курсы подготовки и усовершенствования кадров посещало триста тридцать человек, а в семидесятом году только в отделах ЦК ПФЛ — не считая всяких других школ и курсов — училось тысяча четыреста человек! И ведь люди учатся в сложнейших условиях, несмотря на бомбардировки и бои с врагом, который стремится уничтожить все, что мы создали и продолжаем создавать.

Пауза. Опять нарастающая «музыка» цикад, которые звенят, скрипят и стрекочут, будто ошалелые. Вверху злобно воют самолеты, как бы подтверждая сказанное Утамой. Вот они где-то сбросили свой смертельный груз: под ногами дрогнула земля. Начальник охраны заглядывает в шалаш с явным намерением «выселить» нас в убежище. Но Утама протестующе машет рукой и продолжает свой рассказ:

— В каждой провинции на территории, контролируемой нами, действует по крайней мере одна школа по подготовке кадровых работников из национальных меньшинств и этнических групп. В отдельных провинциях таких школ несколько… Вы уже записали, что в наших школах всех трех ступеней учится свыше семидесяти тысяч человек? К тому времени, когда вы опубликуете эти данные, цифры станут еще выше. Каждой сельской общине нужно пять учителей. В семнадцати наших провинциях двадцать одна средняя школа, кроме того, есть педучилище. При любой полной средней школе функционируют шестимесячные курсы повышения знаний кадровых работников провинции. Но и это не все: каждая наша школа — это центр политического воспитания молодежи, а также форпост общественной деятельности, организации взаимопомощи населения. Школа помогает работе молодежных, спортивных и других организаций…

— Пожалуйста, еще несколько слов о народностях…

— Хорошо. Видите ли, обучение этнических меньшинств — дело нелегкое. Учтите, к примеру, что группа лаотхынгов делится на тридцать племен, которые говорят на разных диалектах. И еще одно немаловажное обстоятельство: хотя мы и разработали для лаотхынгов хороший алфавит, однако им пока научились пользоваться всего два племени… Второй алфавит мы создали для мео.

— А как с книгами?

— Мы сами готовим учебники на лаосском языке для наших школ, как средних, так и начальных. Скоро должен выйти словарь иностранных терминов. Сам принц интересовался этим изданием.

Утама Чунрамай заканчивает беседу и выжидательно смотрит на меня. Я хочу знать кое-что и о нем самом, но, как всегда, встречаю недовольство и смущение. После долгих препирательств Утама наконец сдает позиции: