Банановое убийство

– Кстати, – обернулся Сильвестр к Калинниковой, – вот эта ваша подручная…

Он глазами указал на «медсестру», которая после схватки с разъяренным Леонидом Николаевичем выглядела сильно потрепанной.

– Вера, – устало подсказала директор.

– Эта ваша Вера вполне может знать больше, чем кажется на первый взгляд.

– Что вы тут несете? – вскинулась «медсестра». Калинникова остановила ее одним коротким окриком.

– Очень странный обыск она устроила в квартире коллекционера. Подумайте сами – человек ищет ожерелье и даже не удосуживается проверить самые простые тайники. В комод с Тониным бельем она даже не заглядывала. И в холодильник, заметьте, тоже. Хотя в морозильнике лежали завернутые в фольгу брикеты прессованного шпината и мешки замороженных ягод. Это был не обыск, а театральное представление, – закончил Сильвестр. – Думаю, Вера отлично знала, что никакого ожерелья в квартире нет. Кстати, вы заметили, что она очень красивая девушка? Леонид Николаевич сразу заметил…

Взорвав свою «бомбу», Бессонов направился к выходу, вся команда потянулась за ним.

– Теперь мы в машину точно не влезем! – сказала счастливая Шура, активно опекавшая вновь обретенную подругу.

Тоня выглядела вялой и призналась, что почти все время спала. Вероятно, вместе с водой ей давали снотворное. Ни о каком ожерелье она раньше не слышала, а известие о двойной жизни Фофанова приняла стоически.

– Поезжайте домой, – решил Сильвестр, – но не расходитесь. Напоите Тоню черным кофе, мне нужна ее ясная голова. Дождитесь Костю Чихачева. Надеюсь, он приедет с новостями. Я завершаю дело. Остался один маленький штрих. Хочу покончить со всеми тайнами именно сегодня. Шура, подойдите на секунду ко мне, я должен попросить вас об одолжении.

Оттащив Шуру в сторону, Сильвестр пару минут что‑то энергично ей объяснял, после чего отпустил королевским взмахом руки:

– Можете ехать. Мы с Майей подтянемся, как только закончим одно маленькое дельце.

– Маленькое дельце? – переспросила та, когда джип уже выехал со стоянки и влился в поток уличного движения. – Что за маленькое дельце?

– Я отправляюсь грабить квартиру, – невозмутимо заявил Сильвестр. – Ты можешь остаться в стороне. Я справлюсь и без твоей помощи.

Глава 14

Прошло несколько часов, и Сильвестр с Майей вновь появились на пороге квартиры Леонида Николаевича Изотова. Им открыла заметно посвежевшая Тоня, за спиной которой маячил взволнованный Герман.

– Как хорошо, что вы приехали, – сказала Тоня, понизив голос. – Костя вас очень ждал.

– А почему «ждал»? – удивился Сильвестр. – Ждал, ждал и не дождался?

– Нет, тут другое. – Она почесала нос и призналась: – Шура завела его в дядин кабинет и уже битый час выясняет с ним отношения.

– Разве у них есть отношения? – спросила Майя.

– Не знаю, удобно ли об этом говорить, – кашлянула Тоня, – но я сама слышала, как Шура за дверью сказала Косте, что у нее к нему чувство. Это ужасно!

– Почему ужасно?

– Потому что он ухаживает за мной. Теперь я чувствую себя примерно как та царевна, в которую влюбились все семь богатырей скопом, оставив с носом всех окрестных невест.

Они прошли в гостиную. При их появлении Леонид Николаевич поспешно затушил в пепельнице сигарету и замахал обеими руками, разгоняя дым.

– Сейчас окошко откроем… – начал было Герман.

– Не надо! – осадил его Сильвестр. – Не люблю, когда под люстрой кружат насекомые. А вы давно протирали пол? Мне кажется, здесь немного пыльно.

За дверью кабинета слышалась какая‑то возня и басистые всхлипы.

– Вам ясно? – спросила Тоня трагическим шепотом. – Она плачет.

– Может быть, это Костя плачет, – проворчал Леонид Николаевич. – Надо же, попал парень. Если Шура что‑то задумала, ее, как бронепоезд, с пути не свернуть. С детства такой была. Помню, у моей соседки пряники воровала.

– Что ж, – сказал Сильвестр, – я готов вмешаться. А то мы будем ждать развязки до морковкиного заговения. Костя должен поделиться снами кое‑какой информацией, придется его вытаскивать.

Он подошел к двери в кабинет и громко постучал.

– Эй, Костя! Шура! Это Сильвестр. Извините, но вы оба мне нужны. Срочно!

В кабинете что‑то упало, послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась и на пороге возникла Шура. Ее знаменитая челка стояла дыбом, и взгляду всех присутствующих наконец открылись ее глаза – большие оленьи глаза с длинными ресницами.

– Шура, да вы красавица! – воскликнул потрясенный Герман.

– Спасибо, – мрачно поблагодарила Шура, вытерев нос указательным пальцем. – Я там Костю немного того… напугала. Так вы можете его забрать.

– Он хотя бы жив? – спросил Леонид Николаевич. – Помню, когда ты была маленькой…

– Я никогда не была маленькой, – с надрывом ответила Шура. – Я с самого рождения была большой и толстой.

– Что ж, если не удается хоть как‑то уменьшиться, – раздался из‑за ее спины голос Кости Чихачева, – нужно хотя бы изменить нрав на более мирный!

Судя по виду, он подвергся физическому нападению и вышел злой, красный и ужасно растрепанный.